Ее красоту и простоту в обращении воспел в стихах сам Шеридан. Ее остроумие по достоинству оценил сам Сэмюэл Джонсон. Ее дружбой дорожил сам принц Уэльский, будущий король Георг IV. Ее поэтическим дебютом восхищались Вальтер Скотт, Уильям Вордсворт и Томас Харди. Ее литературное наследие — мемуары, письма, дневники, стихи — измеряется примерно миллионом слов и остается по большей части неопубликованным. Вся ее жизнь была вызовом общепринятым правилам и приличиям. Звали эту неординарную женщину Анна Барнард.
По разным оценкам, во второй половине XVIII века в индустрии плотских удовольствий было занято от 6000 до 50000 жительниц Лондона. (Такой разброс объясняется не только отсутствием соответствующей статистики, но и размытостью самого понятия проституции; с одной стороны, были профессиональные жрицы любви, а с другой — немалое число вовсе не склонных к подобному времяпрепровождению женщин вынуждены были время от времени приторговывать телом ради элементарного выживания.) Охотники до эротический приключений попроще ловили (в буквальном смысле) удачу на улице, в парках и тавернах; для джентльменов же со средствами существовал особый справочник, известный как «Список Гарриса» (‘Harris’s List of Covent Garden Ladies’).
В июле 1591 года матушка Природа дала знать Элизабет Трокмортон, что та в положении. Жизненные обстоятельства Бесс делали это положение крайне рискованным: отцом ребенка был ее любовник и фаворит королевы Елизаветы Уолтер Рэли, а сама она – фрейлиной государыни.
Уильям Сегар. Портрет Элизабет Трокмортон
Собственно, уже одного факта их романа было достаточно, чтобы вызвать монарший гнев: юным аристократкам, удостоившимся чести служить при дворе, не полагалось самостоятельно устраивать свою личную жизнь — это была прерогатива королевы. В общем, рассчитывать на то, что Елизавета благословит их брак, не приходилось, и венчание состоялось тайно.
Элизабет успешно скрывала растущий живот до последнего. Когда же подошел срок рожать, она взяла отпуск «за свой счет» — фрейлинам разрешалось отлучаться на срок до двух недель без необходимости официально оформлять свое отсутствие — и 29 марта 1592 года произвела на свет мальчика. Младенца тут же препоручили заботам кормилицы, а его мать вернулась к исполнению своих служебных обязанностей.
Рано или поздно тайное должно было стать явным. И не то чтобы стареющая королева-девственница претендовала на роль возлюбленной во всех отношениях блистательного Рэли, однако, укол ревности почувствовала. А тот факт, что ее придворные устроили свое семейное счастье у нее за спиной, привел ее в ярость. Молодожены впали в немилость и загремели в Тауэр.
Лорд Джордж Кавендиш, владелец Берлингтон-хаус, на собственном опыте познал универсальность поговорки «богатые тоже плачут». Только представьте себе весь драматизм ситуации, в которой он оказался: ну да, живешь ты в роскошном особняке, если не сказать дворце, в приличном районе, а твой сад превратился в помойку, куда невоспитанные прохожие, внаглую игнорируя наличие ограждающей частную собственность стены, кидают устричные раковины (в начале XIX века устрицы были популярным и доступным фастфудом) и прочую дрянь. Русский олигарх в таком случае построил бы шестиметровый забор. Английский же аристократ превратил проулок между Пикадилли и своей резиденцией в один из первых торговых центров.
На момент своей кончины в 1616 году Уильям Шекспир был бесконечно далек от того культового образа, который так привычен нам. Статус высшего воплощения достижений британской культуры он получил сильно посмертно — лишь в середине XVIII века. Произошло это отчасти благодаря публикации академических изданий его пьес в современной орфографии и пунктуации, с комментариями, примечаниями и проч. Получившие таким образом статус канонических тексты требовали должного уважения со стороны всякого, кто брался за их постановку на театральной сцене: сокращать шекспировские сочинения еще куда ни шло, но былое переписывание и добавление отсебятины отныне почиталось кощунством. По иронии судьбы, подобному святотатству беззастенчиво предавался человек, всю свою жизнь посвятивший созданию и продвижению культа великого барда.
Синефилам виды Бромптонского кладбища покажутся знакомыми — и неспроста: этот викторианский некрополь в свое время становился декорацией для таких фильмов, как «Шерлок Холмс» Гая Ричи, «Волшебная страна» Марка Форстера, «Джонни Инглиш», «Миссия невыполнима: Племя изгоев» и «Джеймс Бонд: Золотой глаз» (С) Анастасия Сахарова
За первые четыре десятилетия XIX века население Лондона выросло вдвое, достигнув двух миллионов и стяжав городу славу самого крупного в мире. И поскольку жизнь и смерть испокон веку ходят рука об руку, столичные покойники ставили свои демографические рекорды. Старые церковные погосты вместить всех желающих обрести вечный покой уже не могли, и тогда с благословения властей печальное, но нужное похоронное дело было отдано в частные руки. Так появилась «великолепная семерка» — созданные на манер парижского Пер-Лашез некрополи класса люкс.
История Бромптонского кладбища начинается в 1837 году, когда лорд Кенсингтон продает West of London and Westminster Cemetery Company без малого 40 акров земель между Оулд Бромптон Роуд и Фулхэм Роуд. В должном порядке проводится конкурс на лучший проект будущей усыпальницы под открытым небом, победу в котором архитектор сэр Джеффри Уайетвиль присуждает своему давнему помощнику Бенджамину Боду. Среди проигравших Стивен Гири — архитектор открывшегося в 1839 году кладбища Хайгейт, предприниматель и отец-основатель некрополя в Бромптоне; в итоге он вынужден уйти из совета директоров компании.
Осмелюсь предположить, что вы любите читать. Иначе бы вас здесь не было. Возможно, вы даже относитесь к тем редким по нынешним временам людям, которые могут похвастаться наличием домашней библиотеки. Но любите ли вы книги так, как любил их Ричард Хибер (1773-1833) — один из самых одержимых библиофилов всех времен и народов?
Антонис ван Дейк. Леди Венеция Дигби на смертном одре. Далвичская портретная галерея
На первый взгляд кажется, что она спит, по-детски подложив руку под голову и утопая в волнах белого и синего шелка постельного белья. Но румянец на щеках спящей красавицы обманчив: к тому моменту как Ван Дейк принялся за наброски для ставшего легендарным портрета, леди Дигби вот уже более суток была мертва.
На заре 19 столетия Хэммерсмит из тихой живописной деревушки начал стремительно превращаться в деятельный пригород с водоочистительными станциями, пивоварнями и своим маленьким, но оживленным портом, которые, впрочем, умудрились настолько удачно вписаться в местные пасторальные пейзажи, что такие ценители прекрасного как Уильям Моррис и Эмери Уокер не считали зазорным поселиться здесь.
Чего не хватало местным жителям для полного счастья так это моста: чтобы перебраться на южный берег Темзы, им приходилось делать порядочный крюк и пользоваться соответствующими удобствами либо в Кью, либо в Патни. Разговоры на эту тему велись еще в начале XVIII века, о чем упоминает Даниэль Дефо в своем Tour through the Whole Island of Great Britain 1724-27. Однако от слов к делу перешли лишь в 1817 году. Преодолев изначальную несговорчивость собственника участка, на котором планировалось построить подъездные пути, местные активисты подали в Парламент положенный по такому случаю законопроект — и к вящему неудовольствию конкурентов выше и ниже по течению получили добро на сооружение первого подвесного моста через Темзу.
Он родился 2 декабря 1827 года в Лондоне в семье состоятельного инженера Альфреда Бёрджеса. Отцовские капиталы впоследствии позволили ему в полной мере насладиться мало кому доступной роскошью заниматься любимым делом без оглядки на сопряженные с ним затраты.
