Нетривиальный гид по британской столице

Рубрика: Легендарные Страница 1 из 5

Fortnum & Mason: торговля как искусство

Восемнадцать колокольчиков, которые каждую четверть часа наигрывают мелодии 18-го столетия, были отлиты мастерами той же уайтчэпельской литейни, где веком ранее был создан самый большой из колоколов на башне Елизаветы, имя которого — Биг Бен — стало и ее неофициальным именем.

Каждый час на Пикадилли разыгрывается небольшой спектакль: под звуки старинной музыки появляются два господина в нарядах XVIII века и раскланиваются друг с другом. Убедившись, что дела идут своим чередом, они скрываются каждый в своем домике по бокам от изящных часов. Господ зовут Уильям Фортнум и Хью Мейсон, а основанный ими универмаг по праву считается образцовым.

Букингемский дворец

Королю Якову VI Шотландскому (он же Яков I Английский) не давала покоя слава французского шелка — утка и основы всей моды XVII века. Однако то ли по досадному недоразумению, то ли в результате происков коварных галлов, посаженные им тутовые деревья оказались не того вида — и вся затея с треском провалилась.

Однако сад остался и в период Реставрации стал модным парком культуры и отдыха. В своей следующей инкарнации он обрел форму Арлингтон-хауса, который в свой черед в 1703 году уступил место Бакингем-хаусу, лондонской резиденции первого герцога Букингемского Джона Шеффилда.

Правящие монархи мечтали прибрать к рукам этот лакомый кусок столичной недвижимости не один год. Королеву Анну очень раздражало, что открывавшийся из окон Бакингем-хауса роскошный вид на Сент-Джеймский парк, создавал иллюзию, будто хозяин дома притязает еще и на эти королевские владения. В 1723 году будущий Георг II с супругой приценились было, но запрошенные герцогиней Букингемской £60,000 совершенно не вписались в их бюджет. В итоге, лишь Георгу III в 1761 году удалось сторговаться с тогдашним владельцем и осчастливить свою супругу королеву Шарлотту уютным семейным гнездышком (в противовес официальной резиденции в Сент-Джеймском дворце).

Изамбард Кингдом Брюнель: полет метеора

Весной 1843 года внимание изрядной части английского общества было приковано к курьезному происшествию не ахти какой важности. Некий гражданин решил развлечь детвору трюком с монетой, исчезавшей сначала у фокусника во рту, а затем чудесным образом появлявшейся снова в ухе. Однако в этот раз монета очутилась в правом легком незадачливого факира. Ни похлопывания по спине, ни трахеотомия не помогли вернуть проглоченный артефакт. Промучавшись несколько недель, бедняга сконструировал — герой этой трагикомической истории был инженером, — специальный стол на шарнирах, позволивший путем переворачивания вниз головой привязанного к ней изобретателя вытрясти из него чужеродный предмет. Вся эта история в ежедневном режиме освещалась прессой, поэтому когда историк Томас Бабингтон Маколей, прочитав радостную новость, помчался по улице с криками «Вышла! Вышла!», каждый прекрасно понимал о чем и о ком речь.

Амазон XVIII века

Восемнадцатый век в Британии был временем стремительного распространения грамотности во всех слоях общества. Однако книги по-прежнему оставались роскошью, доступной немногим. Растущий читательский спрос отчасти удовлетворяли библиотеки с платной выдачей книг на дом, но при всех своих достоинствах они не утоляли весьма распространенной среди книголюбов потребности иметь в собственности некоторое количество дорогих сердцу томов.

Это чувство было хорошо знакомо Джеймсу Лакингтону. Будучи одним из одиннадцати отпрысков охочего до вина сапожника, наш герой был вынужден впрячься в трудовую лямку в то время, как его более удачливые сверстники сидели за партой. В 15 лет поступив в учение к товарищу отца по ремеслу, Джеймс Лакингтон, как он позднее утверждал, вдруг осознал ужасную вещь — собственную безграмотность. С (небезвозмездной) помощью младшего сына своего патрона юноша взялся за ее ликвидацию.

Джон Булль: лицо Британской империи

Граффити Конора Харрингтона на Трафальгар-роуд (С) Анастасия Сахарова

Хотите увидеть английский национализм воочию, поезжайте в Гринвич, где на торцевой стене дома 71 по Трафальгар-роуд (SE10 9TS) красуется творение уличного художника ирландского происхождения Конора Харрингтона. Автор оставил его без названия, но здесь и так все предельно ясно — это Джон Булль после Брекзита.

Портрет Джона Арбетнота работы Годфри Неллера

Джон Булль — воплощение английского национального характера — был создан тоже одним человеком и тоже неангличанином (большое и, правда, лучше видится, видимо, на расстояньи). Звали его Джон Арбетнот (1667- 1735). Выучившись на врача в родной Шотландии, сделать карьеру он там не смог и в поисках лучшей доли отправился по хорошо протоптанной соотечественниками дорожке в Лондон, где зарабатывал на хлеб уроками математики, пока удачным стечением обстоятельств — оказавшись в буквальном смысле в нужное время в нужном месте — не оказался личным врачом королевы Анны.

Лорд Шафтсбери и его ангел-хранитель

Пикадилли-сёркус

Логотип Evening Standard недвусмысленно намекает на лондонскую прописку газеты: такая же крылатая фигурка купидона украшает фонтан на Пикадилли-сёркус. Вот только и купидон на самом деле не купидон, да и фонтан вторичен; в первую очередь это памятник видному филантропу викторианской эпохи.

Агент Зигзаг: шпион, одурачивший нацистов и спасший жизни тысяч британцев

16 декабря 1942. В ночном небе над Кембриджем появляется самолет. На его борту — немецкий разведчик c заданием особой важности: ему поручено уничтожить завод по производству бомбардировщиков-истребителей «Москито». Первая часть операции проходит успешно. Однако после приземления шпион отправляется прямиком в местное отделение полиции, где выкладывает свои коварные планы прибывшим по такому случаю представителям Службы внешней разведки и переходит на сторону врага.

Каменный Лондон Элеоноры Коуд

Южную оконечность Вестминстерского моста украшает статуя льва. У него есть брат-близнец, который ныне охраняет стадион Твикенхем. Эту скульптурную пару изваяли в 1837 году для располагавшейся неподалеку пивоварни Lion Brewery. И пивоварня, и местная фабрика, изготовившая каменных львов, давно канули в Лету. Статуи же не отправились на свалку Истории благодаря заступничеству короля Георга VI, самого влиятельного из их многочисленных поклонников. Вестминстерский лев, покрашенный в красный — цвет Британских железных дорог, — до 1966 года украшал собой вокзал Ватерлоо. В перестроенный вокзальный комплекс царь зверей не вписался; так он обрел свое теперешнее место жительства и былой вид. Вот только вид этот обманчив: камень, из которого изваян лев Южного берега, ненастоящий.

Том и Джерри

Читатели одного со мной поколения, разумеется, помнят неразлучную парочку мультяшных персонажей Тома и Джерри. Из серии в серию кот, повинуясь инстинкту, пытается поймать и слопать мышонка, за что подвергается наказаниям столь изощренным и жестоким, что никакая мышь до них без помощи людей в жизни не додумалась бы. Каково же было мое удивление, когда я наткнулась на еще одну парочку с теми же самыми именами и репутацией баламутов в Лондоне начала 19 столетия!

Библиотека всея Британии

(C) Удивительный Лондон

В 1602 году сэр Роберт Коттон, библиофил, влиятельный придворный и член парламента, обратился к королеве Елизавете с предложением основать национальную библиотеку, в пользу которой он был готов отписать содержимое своих книжных шкафов. Однако Елизавете, видимо, не понравилась вторая часть плана, предусматривавшая национализацию главных жемчужин королевского собрания книг и рукописей, в массе своей состоявшего из прибранного ее отцом Генрихом VIII к рукам достояния разогнанных монастырей.

После казни Карла I в 1649-м с инициативой сделать королевскую библиотеку публичной выступил парламент. До практической реализации этой идеи дело так и не дошло, как, по счастью, и до распродажи собрания — судьба, постигшая значительную часть коллекции произведений искусства и антиквариата свергнутых монархов.

Историческое событие свершилось-таки в 1753 году, когда скончавшийся сэр Ханс Слоун завещал государству свою мегаколлекцию — около 100 тысяч предметов, из них половина книги и манускрипты. Идея создания национального музея и библиотеки при нем у правившего тогда Георга II вызывала столько же энтузиазма, как и у его венценосной предшественницы полутора столетиями раньше, однако в этот раз в дело вмешался парламент. Помимо соуновского собрания, было решено выкупить также коллекции вышеупомянутого сэра Роберта Коттона и 1-го графа Оксфорда Роберта Харли. Для этого, а также на покупку здания для хранения музейных коллекций — выбор в итоге был сделан в пользу Монтегю-хаус в Блумзбери — требовалось, по предварительным расчетам, £50.000. Ожидать подобной щедрости от Казначейства не приходилось, поэтому сбор средств организовали посредством лотереи; и хотя она была проведена с многочисленными злоупотреблениями, в распоряжении попечителей нового музея, получившего название Британского, оказалась сумма в полтора раза больше той, на которую они рассчитывали.

Страница 1 из 5

Работает на WordPress & Автор темы: Anders Norén