Буквально в двух шагах от Британского музея на стене дома номер 11 по Бедфорд-сквер висит памятная табличка:

Достопочтенный Генри Кавендиш, естествоиспытатель, жил здесь».

Внук герцогов Девонширского и Кентского вошел в историю не только как талантливый физик и химик, но и как эксцентрично застенчивый человек.

Тише воды, ниже травы

Будущий первооткрыватель закона взаимодействия зарядов, известный нам из школьного курса физики как закон Кулона, родился 10 октября 1731 года в старинной аристократической семье. В возрасте 18 лет он, как и многие из рода Кавендишей до него, поступает в Кембриджский университет, но пять лет спустя, забив на академическую карьеру, бросает его, так и не получив ученой степени. После этого Генри уединяется в своем доме в Клапхеме и посвящает всего себя науке.

Чтобы как можно реже соприкасаться с окружающим миром, ученый-затворник оборудовал лабораторию  прямо у себя в гостиной, в одной из спален разместилась обсерватория, а для метеорологических наблюдений прекрасно подошло дерево в саду. Когда все-таки приходилось выбираться в город и общаться с коллегами по Королевскому научному обществу, стеснительный естествоиспытатель спасался от неизбежных светских бесед тем, что без умолку разговаривал сам с собой пронзительно-писклявым голосом.

Общение с прислугой наш застенчивый герой вел  исключительно по переписке, оставляя адресованные им записки в специальных почтовых ящичках. Однако вопреки всем предосторожностям как-то раз, поднимаясь в спальню-обсерваторию, он все-таки столкнулся на ступенях с одной из своих прислужниц. Тут ученый анахорет впал в такое смятение, что приказал построить еще одну лестницу, пользоваться которой мог только он один. Служанкам же под страхом увольнения было запрещено показываться хозяину на глаза. Даже своего ближайшего родственника и в конце концов наследника лорда Джорджа Кавендиша он удостаивал одной-единственной получасовой аудиенцией в год.

Скромность украшает

Cavendish_Henry_signature

Молчаливый и безразличный ко всему, кроме науки, Генри Кавендиш в тиши и уединении вел исследования, ставил опыты и писал научные труды. То ли в силу природной застенчивости, то ли от страха перед публичными выступлениями он не озаботился тем, чтобы поведать миру о своих открытиях.  В результате  большинство научных работ Кавендиша не было опубликовано вплоть до того, как уже во второй половине XIX века  Джеймс Максвелл занялся разбором его архивов. По этой же причине открытые им фундаментальные принципы электричества вошли в историю физики как законы Кулона и Ома.

Говорят, молчание — золото. В случае Генри Кавендиша, похоже, именно так и было. Отец оставил ему весьма изрядное состояние, но наследник настолько был безразличен к деньгам, что на законный вопрос своего банкира, как распорядиться наследством, устроил тому выговор — дескать, нечего меня беспокоить по пустякам. К чести банкира надо сказать, что свою работу он выполнил на отлично: по смерти Генри Кавендиша его наследнику кузену Джорджу досталась впечатляющая и по нашим временам сумма в 1.175.000 фунтов.

На себя он денег практически не тратил и десятилетиями носил потерявшие всякий вид и безнадежно устаревшие камзол и треуголку. Зато любил тратить деньги на других. Говорят, как-то раз, узнав, что студент, помогавший ему упорядочивать библиотеку, испытывал серьезные финансовые затруднения, ученый муж немедленно выписал ему чек на 10 тысяч фунтов — щедрость просто неслыханная. И  такие приступы филантропии вполне были ему свойственны.

Вечный затворник

Проживший без малого 80 лет Генри Кавендиш, по словам тогдашнего президента Королевского общества сэра Джозефа Бэнкса, за всю свою жизнь произнес меньше слов, чем любой другой человек, сумевший дожить до столь почтенного возраста. После смерти, согласно завещанию, ученого-затворника похоронили в наглухо замурованном склепе без каких бы то ни было опознавательных знаков под сводами собора в Дерби. Выдающийся ученый спрятался от нас навсегда: мы даже не знаем наверняка, как он выглядел — от написания портретов он отказывался, и до нас дошел только набросок, сделанный кем-то тайком во время одного из заседаний членов Королевского общества.