Я уже рассказывала о замечательном чудаке и вольнодумце Джереми Бентаме, пожелавшем после смерти подвергнуться мумификации. У него был не менее замечательный брат Сэмюэл, инженер и кулибин, список улучшений, изобретений и патентов которого — главным образом судостроительного характера — занимает несколько страниц. Но самая яркая глава его биографии была написана в России.
Сэмюэл был младшим из семерых детей адвоката Джеремайи Бентама. Правда, выжили из них только двое — Сэмюэл да первенец Джереми. Возможно, именно этим и объяснялась близость братьев: когда жизнь разлучала их, они продолжали держать друг друга в курсе событий посредством писем. Несмотря на значительную разницу в возрасте и характере — старший был довольно застенчивым ученым, философом и правоведом, а младший, инженер по профессии, общительным и влюбчивым, — их обоих отличал блестящий ум, исключительная эрудиция, предприимчивость и изобретательность.
В 1771 году 14-летний Сэмюэл был отдан в ученики судомонтажника в Вулидже. Через 7 лет, закончив обучение, он получил место в Портсмуте, где прославился дельными рационализаторскими предложениями. Вскоре портсмутской верфи талантливому юноше стало мало, и он отправился путешествовать по Европе и набираться ума-разума в кораблестроении и смежных отраслях.
В 1780 году Сэмюэл очутился на Черном море, которое в тот момент бурно осваивала Российская империя. По совету старшего брата он подался в Петербург. Джереми Бентам имел свою корысть: уж очень ему хотелось, чтобы императрица Екатерина взглянула на составленные им предложения судебных реформ. Остается неизвестным как реакция царицы на идеи вольнодумного англичанина, так и то, читала ли она их вообще; однако в Петербурге предприимчивый Сэмюэл Бентам познакомился с ее всесильным фаворитом князем Григорием Потемкиным. Богатый землевладелец Потемкин как раз искал светлую голову, которая могла бы помочь ему превратить его поместья в передовые хозяйства. Сэмюэл Бентам был послан ему самой Судьбой.
Для начала англичанина отправили в Сибирь — изучать тамошнюю промышленность. В 1783 году он благополучно вернулся в Петербург и тут же влюбился в племянницу губернатора Северной столицы князя Александра Голицына — красавицу Софью Матюшкину. Пламя младых страстей питали интриги: старик Голицын, не разделяя чувств племянницы к англичанину, запретил влюбленным видеться, а императрица — и следом за ней весь двор — с наслаждением следили за скандалом. Впрочем, дразнить Голицыных — одно, а оказать предпочтение иностранцу перед представителем старого знатного рода — другое. Вскоре по поручению Екатерины англо-русскому роману был положен конец.
В марте 1784 года Потемкин пригласил упавшего духом Сэмюэла в Херсон. Поняв, что с Софьей Матюшкиной все кончено, наш герой согласился на звание подполковника инфантерии и годовое жалованье в 1200 рублей и вместе со своим патроном отправился в ознакомительную поездку по новоприобретенному Крыму — редкий иностранец удостаивался подобной чести. И вот, колеся по российским просторам, в один прекрасный момент светлейший князь надумал назначить своего заморского компаньона главным менеджером Кричева, обширных потемкинских владений на границе с Польшей.
Фаворит императрицы к тому времени уже был «владельцем заводов, газет, пароходов», а Кричев с его судоверфью, кожевенными, стекольными, кирпичным, винокуренным и меднолитейным заводами, канатной мануфактурой и мануфактурой по выработке парусины был штаб-квартирой потемкинской торгово-промышленной империи. Вот только пребывала она в весьма плачевном состоянии.
Наделенному неограниченными полномочиями и располагающему таким же бюджетом Бентаму было поручено навести в княжеских владениях порядок. Главной же возложенной на него задачей была постройка кораблей — вооруженных фрегатов для флота, прогулочного для императрицы, барж для транспортировки продукции потемкинской товарно-промышленной империи и роскошных барок для давно запланированного визита Екатерины на юг страны. Бентам попытался было добиться от своего патрона хоть какой-нибудь конкретики касательно одного из судов, предназначавшихся для самодержицы, но тот, давая понять, что обсуждение закончено, сказал только, что, если Бентам захочет, может установить на нем хоть 20 мачт и одну пушку. Немудрено, что англичанин пришел в некоторое замешательство.
Вскоре стало понятно, что в одиночку ему не справиться. У него в подчинении были 40.000 крепостных крестьян, но экономическое процветание требует высококвалифицированных кадров; к тому же Бентам не говорил по-русски, а его подчиненные не понимали английского. Засыпав Потемкина жалобами на нехватку профессионалов, Бентам в конце концов получил полный карт-бланш — и безлимитный бюджет — на их найм на своих условиях.
Сыграла ему на руку и княжеская англомания. Так началась беспрецендетная кампания по призыву британских специалистов на работу в далекой, но щедрой стране. С помощью отца и брата Сэмюэл разместил в английских газетах объявления столь же амбициозные, сколь и намерения его патрона: они сообщали о грандиозных планах князя завести пивоваренные заводы, «элегантные» молочные фермы с «лучшим маслом и как можно большим числом сортов сыра» и в конце концов обращались уже ко всем «умным людям», желающим поспособствовать процветанию потемкинской империи. Бентаму же Потемкин в приступе англомании и вовсе заявил о намерении создать «целую английскую колонию» со своей церковью и привилегиями.
Разумеется, подобная авантюра привлекла немало аферистов. Так, например, шотландец Логан Хендерсон, нанятый заведовать ботаническим садом светлейшего князя, позиционировал себя как «специалиста» не только по садам, но и по паровым машинам, сахарным плантациям и фейерверкам. Он завербовался, пообещав также привезти с собой двух племянниц в качестве доярок. Доктор Джон Дебро, бывший фармацевт больницы Адденбрука в Кембридже и автор недавно опубликованного «шедевра» «Открытие секса у пчел», предложил себя Потемкину в качестве химика-экспериментатора.
К началу 1786 года Кричев превратился в настоящий Вавилон времен столпотворения: разноязычная трудовая армия во главе с прибывшими с туманного Альбиона наемниками-авантюристами дисциплинированностью не отличалась — пьянство, драки и сексуальная распущенность; белорусская земля буквально ходила ходуном. Неизбежные, но оттого не менее горькие разочарования следовали одно за другим. Выяснилось, что «племянницы» Хендерсона не только не родня ему, но еще и к сыроварению не имеют никакого отношения; сам же «садовник» оказался «бестыжим самозванцем», «не посадившим ни единой травинки». Сущим наказанием оказался и пчелиный сексолог: он пробрался в кабинет присоединившегося к младшему брату Джереми Бентаму и требовал разрешения на отъезд. (В 1787 году Дебро получил назначение в русскую армию, но вскоре умер — полагаем, к счастью для русских солдат.)
Некоторые рекруты воровали деньги у Сэмюэла, чтобы оплатить долги (Потемкин не торопился им платить). Доходило и до открытых восстаний. Неудивительно, что именно здесь Сэмюэлу пришла в голову идея паноптикума — здания (первоначально фабрики, но со временем она нашла применение в пенитенциарной системе), где все пространство просматривается из одной центральной точки: надо же было как-то управляться с подчиненным ему интернациональным сбродом.
Невероятно, но факт: несмотря на творящийся в Кричеве бедлам, потемкинское поместье, однако, процветало. Впрочем, прибыль и убытки мало интересовали светлейшего князя — слава Отечества, вот единственное, что его волновало. В конце концов человек, распоряжающийся государственной казной как своим кошельком мог себе это позволить. А по этому критерию дела шли просто прекрасно: заводы работали, корабли строились.
Однако в 1787 году разразилась война между Россией и Османской империей. Огромное Кричевское поместье было продано полякам. Впрочем, сотрудничество Сэмюэла Бентама и Потемкина на этом не закончилось. Башковитый англичанин получил назначение на Черноморский флот, где, возглавляя эскадру потемкинского флота, проявил себя как выдающийся военачальник. В 1788 году князь отправил зарекомендовавшего себя протеже командовать двумя батальонами у китайской границы, а также создавать полковую школу, открывать новые земли, искать союза с монголами и устанавливать торговые отношения с Японией и Аляской. Бентам даже вынашивал план завоевания Китая со 100-тысячным русским войском, но здравый смысл победил.
По возвращении в Англию бригадный генерал сэр Сэмюэл Бентам продолжил службу на флоте, но и тут продолжал щеголять полученным им в России орденом святого Георгия и, говорят, при любой возможности наряжался в русскую форму. В свете надвигающейся войны с Францией ему была поручена реорганизация британских судоверфей. Ее успешная реализация привела в том числе и к победе при Трафальгаре.
Добавить комментарий