Когда министр финансов Уильям Гладстон поинтересовался у Майкла Фарадея насчет практической ценности электричества, тот честно признался: «Не знаю», и добавил:
Но вполне вероятно, вы скоро сможете обложить его налогом!» («There is every probability that you will soon be able to tax it!»)
Человечество обладает на удивление избирательной памятью. Фрэнсис Гальтон (1822-1911), видимо, навсегда останется основоположником евгеники — псевдонауки, на алтарь которой в ХХ веке были принесены миллионы человеческих жизней. Между тем, наследие ученого отличается исключительным многообразием, и многие его открытия и изобретения до сих пор верой и правдой служат людям, совершенно забывшим стоящего за ними британца.
С одной стороны, родившийся 27 апреля 1820 года в семье Уильяма Джорджа Спенсера мальчик мало чем отличался от множества своих сверстников, таких же слабых здоровьем сынов великой и могучей Британской империи, «прославившейся» в том числе и чудовищной детской смертностью. С другой — из девятерых детей своих родителей он единственный успешно пережил младенчество.
Образованием маленького Герберта занялся отец. Бунтарь по натуре и учитель по профессии, он и в родном сыне, и в учениках основанной им, как сейчас сказали бы, авторской школы воспитывал прежде всего независимость мышления. Как много позднее писал в автобиографии наш герой, обучение заключалось главным образом в постоянном отыскивании причин всего и вся. Так сформировалось его убеждение, что на все есть свой естественный, а не сверхъестественный резон.
В 1837 году из под пера британского математика Чарльза Бэббиджа вышло описание первого в истории компьютера. Девайс получил название аналитической машины, а изобретатель провел остаток жизни — все 34 года, — занимаясь бесконечными улучшениями своего детища на бумаге: как и в случае с прочими его затеями, дальше опытного образца одной из деталей дело не пошло.
Полтора столетия спустя, в 1985-м было доказано, что, имей Бэббидж в своем распоряжении достаточно средств и поддержки со стороны правительства, придуманные им компьютеры — пусть и механические — могли бы увидеть свет гораздо раньше: во всяком случае собранная в 91-м году в условиях, максимально приближенным к техническим возможностям XIX века, предшественница аналитической машины — вторая разностная машина Бэббиджа, — как оказалось, прекрасно справляется с поставленными перед ней задачами.
В прошлом году в лондонском Музее науки состоялась выставка, посвященная истории роботов. Признаться, сейчас я уже и не вспомню большинства из человекоподобных экспонатов в современной части экспозиции, а вот прекрасный серебристый лебедь, с удивительной грацией выхватывающий рыбок из волн окружающего его пруда, по-настоящему поразил мое воображение. (Только собирая материал для этого рассказа я узнала, как мне повезло: оказывается, жемчужина музея Боуз в графстве Дарем, никогда прежде не покидавшая родных стен, кроме как ради реставрации, гостила в столице в течение всего 6 недель из 7 месяцев, на протяжении которых работала выставка.) Чудо-птица была создана в Лондоне в 1773 году замечательным изобретателем и настоящим волшебником по части механики, которого судьба одарила не только исключительным талантом, но и идеальным именем — Джон Джозеф Мерлин* (1735-1803).
*Мерлин — в британском цикле легенд мудрец и волшебник, наставник и советник короля Артура.
Опубликованная в 1930 году книга Чарльза Кэя Огдена (1889-1957) «Вводный курс базового английского с правилами и грамматикой» (Basic English: A General Introduction with Rules and Grammar) представила миру революционную идею общедоступного языка международного общения. Лингвист-пацифист, всю жизнь то в одной, то в другой из своих многочисленных ипостасей трудившийся на благо взаимопонимания и мирного сосуществования разноязыких народов, вполне закономерно пришел к созданию lingua franca, во главу которого ставилась не только функциональность, но и легкость изучения.
Я уже рассказывала о замечательном чудаке и вольнодумце Джереми Бентаме, пожелавшем после смерти подвергнуться мумификации. У него был не менее замечательный брат Сэмюэл, инженер и кулибин, список улучшений, изобретений и патентов которого — главным образом судостроительного характера — занимает несколько страниц. Но самая яркая глава его биографии была написана в России.
В 1975 году Министерство обороны США приняло решение разработать единый язык программирования для управления военными объектами от ракет до кораблей. Новый язык получил женское имя Ада. Он и по сей день используется во всем мире, теперь уже и в мирных целях. Благодаря своей надежности, «Ада» применяется там, где цена ошибки особенно высока — от банковской сферы до управления воздушным и железнодорожным движением, космическими ракетами и спутниками. А женщина, давшая ему свое имя, известна как первый в мире программист.
Все в этом артефакте викторианской эпохи вызывает у меня чувство восторга — и элегантный дизайн, и изящная простота самого ноу-хау, и особенно название — tempest prognosticator, то есть «предсказатель бурь».
Изобретение англичанина с удивительно уместной фамилией Мерриуэзер (Merryweather) внешним видом напоминало карусель. Однако место лошадок и лодочек занимали 12 стеклянных сосудов. В каждом из них было воды на дюйм и по медицинской пиявке. На надвигающееся ненастье пиявки, реагируя, вероятно, на повышающуюся перед грозой наэлектризованность атмосферы, отвечали дружными поползновениями вверх -предположительно, пытаясь таким образом спастись от грядущего наводнения. Упираясь на своем пути в крышку, они нажимали на спусковой крючок, который приводил в движение тоненькую золотую цепочку, а та, в свою очередь, — молоточек, ударявший в колокольчик на верхушке прибора.
Передача информации на расстояние на протяжении веков оставляла желать лучшего. Случалось, что люди узнавали о смерти близкого им человека только годы спустя, а во время войн войска получали приказ вступить в бой с врагом, не ведая, что уже был подписан мирный договор.
В начале XIX века промышленная революция потребовала создания надежной и эффективной почтовой системы на государственном уровне. Почтовые услуги тогда стоили недешево и оплачивались, как правило, получателем. Вернее, должны были оплачиваться, что происходило далеко не всегда. Нередки были случаи, когда получатель отказывался платить пошлину, а то и просто не мог.
Говорят, что Роулэнда Хилла, человека, придумавшего почтовую марку, натолкнула на блестящую идею сцена, свидетелем которой он однажды стал. Горничной в гостинице, где Хилл остановился, пришло письмо от жениха. Юная леди, по всей вероятности, была не в состоянии оплатить его, так что Хилл благородно взял это на себя. Позже девушка призналась ему, что, чтобы переписываться с возлюбленным бесплатно, они придумали специальные символы, которые, будучи нарисованными на конверте, позволяли им получать известия друг о друге, не платя почтовую пошлину.
Работает на WordPress & Автор темы: Anders Norén