Когда, пронзительнее свиста,
Я слышу английский язык -
Я вижу Оливера Твиста
Над кипами конторских книг.
У Чарльза Диккенса спросите,
Что было в Лондоне тогда:
Контора Домби в старом Сити
И Темзы жёлтая вода...
Дожди и слёзы. Белокурый
И нежный мальчик - Домби-сын;
Весёлых клэрков каламбуры
Не понимает он один.
В конторе сломанные стулья,
На шиллинги и пенсы счёт;
Как пчёлы, вылетев из улья,
Роятся цифры круглый год.
А грязных адвокатов жало
Работает в табачной мгле -
И вот, как старая мочала,
Банкрот болтается в петле.
На стороне врагов законы:
Ему ничем нельзя помочь!
И клетчатые панталоны,
Рыдая, обнимает дочь...
Метка: поэзия
Одна из самых известных историй любви XIX века похожа на сказку о спящей красавице: главная героиня живет, как во сне, в плену драконовских представлений о счастье отца-деспота, пока однажды в нее не влюбляется рыцарь без страха и упрека, который, преодолев все преграды на пути к сердцу милой, будит ее ото сна, тайком от домашнего тирана ведет под венец, а затем увозит в волшебную страну Италию, где они живут долго и счастливо. Однако в отличие от сказок, где хэппи-эндом все и заканчивается, в жизни всегда следует продолжение истории, и оно редко обходится без драмы, а то и трагедии.
Думал я, что Лондон сер, как слон. Думал, что печален он, как стон. А он светел, Разноцветен Он. Идучи по мосту Вестминстер, Слышу нежный голос высших сфер: Вот вам, мистер, Мост Вестминстер, Сэр. Где хочу гуляю, счастлив, пьян. В центре у фонтана ем каштан. Всюду флаги. Джин во фляге Прян. А вокруг, забыв, зачем живут, Лондонцы безрадостно снуют. Им все мрачно, Все невзрачно Тут. В Гамбург им теперь бы или в Рим. Здешний шум противен им и дым. Лондон пестрый Как нож острый Им. Скуден быт британца, труден хлеб. Утром он садится, глух и слеп, В черный, тесный, Шестиместный Кэб. Каждый день он видит Риджент-стрит. Курит с кем попало и острит. Безупречно Вымыт, вечно Брит. Каждый вечер он, хоть хвор, хоть слаб, Гордо входит, что твой маршал в штаб, В тусклый, скучный, Равнодушный Паб. Жаль британцев, худо им вполне. В Лондоне они, как на Луне. Все им тошно Здесь, не то что Мне. Немцев жаль, голландцев, римлян жаль. Круглый год в душе у них февраль. Дышат грузно, Смотрят грустно Вдаль. Вот бы, мол, пойдя бог весть куда, Встретить город, где бы жить всегда... А он - вот он, Ест и пьет он, Да. Слез не льет он, Флаги шьет он, Да. (С)Михаил Щербаков
И снова локдаун. Во время первого — этой весной — я наткнулась на малоизвестное стихотворение Михаила Кузмина, написанное ровно 100 лет назад и по другому поводу, но удивительно созвучное настроению тех дней, да и, пожалуй, всего этого года. (Впрочем, это еще и просто хорошая поэзия.)
Декабрь морозит в небе розовом, Нетопленный мрачнеет дом. А мы, как Меншиков в Берёзове, Читаем Библию и ждём. И ждём чего? самим известно ли? Какой спасительной руки? Уж взбухнувшие пальцы треснули И развалились башмаки. Никто не говорит о Врангеле, Тупые протекают дни. На златокованном Архангеле Лишь млеют сладостно огни. Пошли нам крепкое терпение, И кроткий дух, и лёгкий сон, И милых книг святое чтение, И неизменный небосклон! Но если ангел скорбно склонится, Заплакав: «Это навсегда!» — Пусть упадет, как беззаконница, Меня водившая звезда. Нет, только в ссылке, только в ссылке мы, О, бедная моя любовь. Струями нежными, не пылкими, Родная согревает кровь, Окрашивает щеки розово, Не холоден минутный дом, И мы, как Меншиков в Берёзове, Читаем Библию и ждём.
Все пройдет, пройдет и этот локдаун. Главное — будьте здоровы, где бы вы ни были.
Earth has not anything to show more fair:
Dull would he be of soul who could pass by
A sight so touching in its majesty:
This City now doth, like a garment, wear
The beauty of the morning: silent, bare,
Ships, towers, domes, theatres, and temples lie
Open unto the fields, and to the sky;
All bright and glittering in the smokeless air.
Never did sun more beautifully steep
In his first splendour, valley, rock, or hill;
Ne’er saw I, never felt, a calm so deep!
The river glideth at his own sweet will:
Dear God! the very houses seem asleep;
And all that mighty heart is lying still!
(C) Public domain