27 февраля 1770 года Парламент закончил свое заседание пораньше: депутатам надо было успеть добраться до дома и приготовиться к главному событию светского сезона — грандиозному балу-маскараду Терезы Корнелис. Позади месяцы нескончаемых визитов к портным; руководство лондонских театров даже позволило своим костюмерам брать отгулы, чтобы те успели вовремя закончить работу над изысканнейшими нарядами.
Наконец, все готово. Часы вот-вот пробьют девять, и на Сохо-сквер царит настоящее столпотворение. В великосветском калейдоскопе у дверей Карлайл-хаус то взметнется под порывом ветра невесомая туника весталки, то мелькнет измазанное сажей лицо трубочиста, то озарит сгущающийся сумрак ночи усыпанная с ног до головы драгоценными камнями индийская султанша, то покажется обнаженная плоть Адама, лишь слегка прикрытая фиговыми листьями, которая при ближайшем рассмотрении оказывается шелком телесного цвета.
Среди восьми сотен счастливых обладателей заветных входных билетов — члены королевской семьи, заморские принцы и их свиты, иностранные послы, члены парламента, лорд-мэр и, несмотря на все негодование и попытки лондонского епископа запретить этот содом, жена и дочери последнего. Бурное веселье с танцами, карточными играми, застольем и интимными приключениями в приватных спальнях верхних этажей будет продолжаться до 8 часов утра следующего дня.