Нетривиальный гид по британской столице

Метка: увеселения Страница 1 из 2

Королевский зверинец в Тауэре

Сегодня о королевском зверинце в Тауэре напоминают лишь скульптурные изображения его былых резидентов.

Сегодня о королевском зверинце в Тауэре напоминают лишь скульптурные изображения его былых резидентов. А между тем еще каких-то двести лет назад здесь квартировали лев, тигр, пантера, леопард и медведь гризли по кличке Мартин.

Первым на здешних берегах завел себе экзотических зверей Вильгельм Завоеватель. Домашний зоосад короля в Вудсток Парке перешел по наследству его сыну Генриху I, который не только сохранил, но и приумножил поголовье. Правда, двигали им отнюдь не научно-познавательные цели: обитатели королевского зоопарка — а к тому моменту среди них были львы, верблюды, леопарды, рыси, совы и даже дикобраз — служили живыми мишенями в доморощенных сафари, столь милых сердцу венценосного охотника. Столетия спустя подобным образом будет развлекаться Яков I – этот, правда, предпочитал кровавое зрелище травли львов.

Панч и Джуди: (не)детский кукольный театр

В 2006 году британское министерство культуры (сорри, Департамент по культуре, СМИ и спорту британского правительства) составило список из 12 символов «английскости», куда наряду с чашкой чая и двухэтажным автобусом вошел и кукольный театр Панча и Джуди.

Итальянские марионеточники появились в Англии вскоре после того, как вслед за скончавшимся Кромвелем канули в Лету годы пуританских запретов на увеселения, включая театральные представления и Рождество. 9 мая 1662 года Сэмюэл Пипс с большим удовольствием посмотрел такое представление в Ковент Гардене, о чем не преминул сделать запись в своем дневнике. Она стала первым письменным упоминанием о новом культурном явлении на улицах Лондона, а 9 мая — днем рождения мистера Панча.

Зимние ярмарки на Темзе

Шли последние дни 1813 года. Вслед за рождественским весельем пришло послепраздничное оцепенение. И туман. Он окутал весь город и к кануну нового года сгустился настолько, что газовые фонари казались не ярче свечных огарков.

Затем подул пронизывающий до костей северо-восточный ветер. Он принес с собой снегопад, какого Лондон никогда прежде не видел. Город встал. (Надо признать, с тех пор мало что изменилось, и ст`оит в Лондоне пойти снегу, как движение наземного транспорта тут же оказывается парализованным.) Мороз крепчал день ото дня, сковывая ледяным панцирем пруды и каналы, пока в конце января под его натиском не сдалась, наконец, и Темза.

Морозная ярмарка 1814 года

Оставшиеся без работы и средств к существованию лодочники тут же ухватились за неожиданную возможность заработать: они раздобыли овцу и взялись зажаривать ее прямо на льду замерзшей реки. Желавшие поглазеть на этот не ахти какой аттракцион должны были раскошелиться на 6 пенсов, отведать кусок «лапландской баранины» стоило шиллинг. Уже на следующий день на заледеневшей Темзе снова бурлила жизнь. Так началась одна из самых грандиозных и последняя в истории Frost Fair.

Игры для взрослых

Было бы ошибкой полагать, будто чопорные викторианцы только и делали, что блюли строгость нравов и держали себя в рамках ими же придуманных приличий. Напротив, как и все нормальные люди, они время от времени позволяли себе расслабиться и насладиться жизнью. Идеальным предлогом к этому служили, конечно, праздники и вечеринки.

Джордж Уилсон, необыкновенный пешеход

В это, вероятно, сложно поверить, но британцы чрезвычайно азартны. Сейчас к их услугам многочисленные букмекерские конторы — там, где живу я, их как минимум две на расстоянии меньше километра друг от друга; а лет двести назад аристократы проигрывали порой в джентльменских клубах Вест Энда целые состояния, делая ставки без преувеличения на все, что движется — от дождевых капель на окне до экипажей, — народ попроще испытывал фортуну в пабах.

Афиша, рекламирующая соревнования по ходьбе на длинные дистанции

В самом начале XIX века все внимание азартных англичан сосредоточилось на занятии, которое известно нам как спортивная ходьба. Задолго до того как стать олимпийским видом спорта пешие прогулки на большие расстояния на скорость назывались в Англии ныне забытым словом pedestrianism (от англ. pedestrian — «пешеход»). Все началось, как нетрудно догадаться, с аристократов, которые придумали имевшиеся у них в избытке досуг и деньги тратить на бега, где вместо лошадей выступали их собственные лакеи.

Театр Ковент Гарден

Знаменитая Королевская опера в Лондоне

Одержав победу в Гражданской войне, пуританское правительство Кромвеля поставило театральные представления за их фривольный характер вне закона. Восстановленная в 1660 году монархия в лице Карла II не замедлила вернуть нации право веселиться. Правда, разрешение на постановку драматических спектаклей было пожаловано только двум лондонским театрам — получившей название Королевской труппе под руководством Томаса Киллигрю и труппе герцога Йоркского с сэром Уильямом Давенантом во главе (впоследствии — театры «Друри Лейн» и «Ковент Гарден» соответственно), которые с тех пор вели отчаянную борьбу друг с другом за лучших актеров и благосклонность зрителя.

За без малого четыре сотни лет своего существования «Ковент Гарден» пережил несколько реинкарнаций. Первый театр с этим именем открылся 7 декабря 1732 года. Его построил актер и импресарио театральной труппы герцога Йоркского Джон Рич. Позволить себе такую роскошь он смог благодаря невероятному успеху «Оперы нищего», написанной по его заказу Джоном Геем  и поставленной им в Lincoln’s Inn Fields. Эта коллаборация, как говорили тогда, made Rich gay and Gay rich (каламбур, обыгрывающий фамилии ее участников — «богача» и «весельчака»).

Филип Астли, человек, который придумал цирк

Амфитеатр Астли

В свое время Амфитеатр Астли занимал в сознании лондонцев совершенно особое место. Он удостоился упоминания на страницах произведений великих современников — среди них Джейн Остен, Уильяма Теккерея и Чарльза Диккенса (последний его просто обожал) — и главного хроникера и насмешника эпохи — легендарного «Панча». Сегодня мы вспоминаем о нем как о месте рождения цирка в привычном нам понимании.

Шарлотта Чарк и ее alter ego Чарльз Браун

Шарлотта Чарк

На колченогом стуле у еле теплившегося огня сидела женщина. Компанию ей составляли обезьянка, кошка, сидевшая на спинке кресла сорока и притулившийся у ног тощий пес. Завидев посетителей, пес поднял лохматую голову и зарычал. «Хватит, Фидель, это друзья», — печальным и даже несколько робким голосом сказала женщина. На письменном столе стояла разбитая чашка, служившая чернильницей, и лежали исписанное до огрызка единственное перо и рукопись романа «История мистера Генри Дюмонта, эсквайра, и мисс Шарлотты Ивлин» — надежда и сокровище его автора.

Шарлотта прочитала манускрипт. Обговорили кое-какие изменения. Автор попросила 30 гиней гонорара и 50 экземпляров книги в качестве вознаграждения. Издатели сбили цену до 10 гиней. Шарлотта вынуждена была согласиться. Впрочем, теряя в деньгах, она все-таки получала свои копии романа, которые можно было либо продать, либо подарить богатым меценатам в надежде на ответную щедрость.

Опубликованный в 1755 году роман повествовал о тех, кто низко пав, сумел-таки преодолеть все невзгоды и испытания, благодаря великодушию и всепрощению окружающих. Созданный Шарлоттой Чарк, не зря подарившей свое имя главной героине, с которой у нее было немало общего, хэппи-энд  для нее самой так и остался, увы, несбывшейся мечтой.

Уильям Буллок и Египетский зал на Пикадилли

Уильям Буллок

От судьбы, говорят, не убежишь. И если твои родители зарабатывают на хлеб, переезжая с места на место с восковым паноптикумом, ты и сам рано или поздно пойдешь по их стопам. Так, вероятно, думал Уильям Буллок, ювелир и золотых дел мастер, когда страсть собирательства окончательно взяла над ним верх и вылилась в итоге в создание музея. Свою коллекцию по преимуществу представителей живой природы он выставлял сначала в родном доме в Шеффилде, потом — в Ливерпуле и наконец в 1809 году отправился покорять Лондон.

«Пантеон» на Оксфорд-стрит

Здание "Пантеона" на Оксфорд Стрит, 1938 год.
Здание «Пантеона» на Оксфорд-стрит, 1938 год.

Сегодня здание универмага Marks & Spencer на Оксфорд-стрит привлекает внимание разве что содержимым своих торговых залов. И редкий прохожий в сутолоке главной торговой улицы Лондона поднимет глаза к небу и, увидя надпись The Pantheon на фасаде, задумается, что она там делает. А между тем для посвященных это поистине магическое слово, которое запускает историческую ретроспективу. Сменяя друг друга, мелькают стоявший тут до 1937 года другой универсам, известный как bazaar, затем — его предшественник театр, грандиозный пожар 14 января 1792 и наконец — величественное здание того самого «Пантеона».

Страница 1 из 2

Работает на WordPress & Автор темы: Anders Norén