Томас Дэй ни в коей мере не соответствовал мужскому идеалу второй половины XVIII века: он не пытался скрыть следы перенесенной в детстве оспы под слоем пудры, и не носил парик, предпочитая безыскусную всклокоченность практически не знавших гребня собственных волос, которые мыл исключительно в естественных водоемах.
Учась в Оксфорде, он в отличие от своих сокурсников, проводивших время за пирушками и попойками, в абсолютно трезвом уме прилежно грыз гранит науки. Правда, ходить на лекции и экзамены Томас считал излишним и в итоге покинул университетские стены не обремененный ученой степенью.
Пережив несколько любовных разочарований, 21-летний Томас, однако, по-прежнему мечтал жениться. От потенциальной жены требовались сущие пустяки: любить литературу, науку и философию, быть непритязательной в одежде и еде, а также скромной и бесстрашной. Навеянные чтением книг модного тогда Руссо представления об идеальной подруге жизни, разумеется, не имели ничего общего с реальностью. В полном соответствии с духом исполненной оптимизма научных экспериментов эпохи Просвещения Томас Дэй решил создать супругу своей мечты сам, взяв в качестве исходного материала двух сироток.
Казалось бы, кто бы доверил детей, да еще и девочек, совершенно чужому мужчине? Однако в те времена приютским попечителям достаточно было обещаний: во-первых, не покушаться на невинность удочеряемых; а во-вторых, одну обучить какому-нибудь ремеслу и обеспечить ей приличное приданое на случай свадьбы, а другую — взять замуж, в противном же случае — пристроить в порядочную семью и гарантировать ей финансовое благополучие.
Так для 11-летней Анны Кингстон из приюта в Шрусбери и Доркас Кар, годом старше, из приюта Томаса Корама в Лондоне, началась новая жизнь.
В соответствии с принятым обычаем, девочки получили новые имена — Сабрина Сидни и Лукреция. Их новый ментор, полагая, что незнание языка позволит минимизировать тлетворное влияние окружающей среды, увез своих воспитанниц во Францию. Любопытное трио поселилось в Авиньоне, к вящему изумлению местных жителей.
Томас начал потихоньку учить девочек грамоте и читать им лекции о том, как презирать наряды, роскошь, титулы и высшее общество. Поскольку идеальная подруга жизни по Томасу Дэю была женщиной невозмутимой, бесстрастной и решительной, одинаково стойкой к жаре и холоду, прихотям переменчивой погоды и ударам судьбы, Сабрина и Лукреция подверглись также многочисленным проверкам на прочность. Во время одного из таких испытаний девочки едва не утонули.
Впрочем, учебный процесс утомил не только бедных сирот, но и самого естествоиспытателя. Восемь месяцев спустя все трое вернулись на Родину. Так и не поняв, была ли Лукреция непроходимо глупой или невероятно упрямой, но решив, что перевоспитанию она не поддается, Томас пристроил ее ученицей к лондонской модистке. (Впоследствии она вышла замуж за торговца мануфактурой и получила обещанное приданое.)
Сабрина, видимо, внушала ему некоторые надежды на достижение заветного идеала, так что эксперимент продолжился. Будущая мать, которой предстояло учить детей стойкости и выносливости, Сабрина должна была сперва сама научиться стоицизму. Однако, к великому разочарованию воспитателя, когда он капал ей на руку расплавленным воском, Сабрина совершенно не по-спартански вскрикивала от боли, а от нацеленных на нее холостых (о чем она не знала) выстрелов — прыгала в сторону и вопила от страха.
Наконец, ей исполнилось 14. Дальше оставаться под одной крышей с неженатым мужчиной было неприлично. Томас отправил свою воспитанницу в пансион, где регулярно навещал ее. Недостаточно идеальная для своего воспитателя, она оказалась вполне хороша для его друга и тоже ярого апологета Руссо Томаса Бикнелла.
Разочарованный неудачей, Томас Дэй решил снова попытать счастья традиционным способом. Он влюбился в Гонору Снейд и по своей старой учительской привычке начертал для нее план ее будущей замужней жизни. Однако девица оказалась удивительно эмансипированной и предложение провести остаток жизни вдали от общества и в полном подчинении у мужа не нашла заманчивым.
К счастью, у отца Гоноры было еще четыре дочери, и, оправившись от вызванной отказом горячки, наш герой решил попытать счастья с ее сестрой Элизабет. Та удивилась, но сказала, что, будь у соискателя ее руки и сердца менее эксцентричные манеры, она, возможно, и смогла бы его полюбить. Окрыленный надеждой, Томас отправился набираться джентльменского ума-разума во Францию. Проведя год за разучиванием ненавистных ему менуэтов, фехтовальных приемов и искусства поклонов, он вернулся в Англию. Как, думаете, его встретила Элизабет? Разумеется, она над ним посмеялась, а замуж вышла за его приятеля Эджворта (после того как умерла его первая жена, ее сестра Гонора).
Томас Дэй в конце концов таки нашел себе жену. Не вполне идеальную, но ставшую ему по-настоящему близким и любящим другом.
Идеи Руссо, убив всякую романтику в личной жизни нашего героя, привели его к радикализму в политических взглядах и искреннему сочувствию ко всем угнетенным — от бедняков и североамериканских рабов (в 1773 году он вместе с Бикнеллом написал «Умирающего негра» — первую поэму, направленную против рабства) до детей и животных.
В своем поместье Аннингсли он себе в убыток платил своим работникам даже зимой, когда работы не было, чем сильно злил соседей-землевладельцев, от которых их работники ожидали такой же щедрости.
Однако настоящую известность ему принесла написанная для детей книга «Сэндфорд и Мёртон». Это история о том, как избалованный сын богатого плантатора с Ямайки Томми Мёртон, благодаря урокам преподобного мистера Барлоу, становится на путь исправления и в итоге спасает семью своего соученика Гарри Сэндфорда, достойного сына бедного фермера, от долговой тюрьмы. Несмотря на свой откровенно нравоучительный характер, книга стала классикой и сыграла немаловажную роль в формировании духовных идеалов англичан в новом веке.
Увы, Томасу Дэю не пришлось насладиться славой. 28 сентября 1789 года он погиб, сброшенный собственной лошадью, которую, верный своим принципам ненасильственного отношения к животным, в свое время отказался объезжать.
Добавить комментарий