На первый взгляд кажется, что она спит, по-детски подложив руку под голову и утопая в волнах белого и синего шелка постельного белья. Но румянец на щеках спящей красавицы обманчив: к тому моменту как Ван Дейк принялся за наброски для ставшего легендарным портрета, леди Дигби вот уже более суток была мертва.
Герцогиня торопилась. До заветных 200 часов ей осталось налетать всего 56 минут. Ее «мотылек» ждал хозяйку на летном поле близ роскошной резиденции герцогов Бедфордских в Вуберн Эбби. Несколько минут спустя биплан оторвался от земли и начал набирать высоту. Он становился все меньше и меньше, пока, наконец, не исчез совсем. На дворе стояло 22 марта 1937 года. Этот полет стал для Мэри Рассел последним…
В 1776 году леди Эстер Стэнхоуп родила первую из своих трех дочерей, которую назвали в честь матери и бабушки. Четыре года спустя она умерла в родах. Убитый горем граф Стэнхоуп немедленно женился снова, и стараниями его второй супруги семейство пополнилось тремя мальчиками. Сочтя на этом свой долг выполненным, Луиза Гренвилль оставила детей на попечение гувернанток, а сама вернулась к заботам столичной светской жизни.
С папашей ребятишкам тоже не сказать чтобы повезло. Они, правда, не часто его и видели, так как увлеченный изобретатель и ученый проводил время, в основном, запершись в своей лаборатории. Для умницы Эстер граф, однако, делал исключение и в минуты, свободные от проведения опытов, удостаивал ее бесед на различные темы. Эксперименты его носили довольно экстравагантный характер: так, изобретя новый огнеупорный материал, Чарльз Стэнхоуп пригласил в гости мэра поесть мороженого (по тем временам диковинный деликатес), а когда тот пришел, поджег дом; по счастью, никто не пострадал, а мороженое даже не растаяло.
30 августа 1797 года в Лондоне на свет появилась девочка. Названная в честь матери, она в положенный срок выйдет замуж и уже под фамилией мужа напишет роман «Франкенштейн», чья слава затмит даже самые скандальные произведения ее родительницы. Всего этого ее мать никогда не узнает: она умрет от родильной горячки на одиннадцатый день после рождения ребенка.
В 1785 году впервые — и по сей день единственный раз — в истории британской королевской семьи был учреждена официальная должность художника принца Уэльского. Она была создана исключительно ради человека, который вот уже два десятка лет консультировал будущего короля Георга IV по вопросам художественной ценности новых приобретений для его коллекции искусства. С тех пор на работах мастера вместо имени стала регулярно появляться подпись на латыни Primarius Pictor Serenissimi Walliae Principis. Приехавший 30 лет назад покорять столицу провинциал Ричард Косвей исполнил-таки свою мечту стать «величайшим художником в Лондоне».
В Лондоне XVIII века торговля телом шла так же бойко, как и прочими товарами народного потребления, а поприще жрицы любви при удачном раскладе сулило не только стремительное попадание в райские кущи, но и славу, а то и бессмертие.
Lucy Locket lost her pocket, Люси Локет потеряла кошелек,
Kitty Fisher found it; А Китти Фишер его нашла.
Not a penny was there in it, В нем не было ни пенни,
Only ribbon ’round it. Одна лишь ленточка.
Эта детская песенка не так невинна, как может показаться на первый взгляд. Она повествует о двух знаменитых лондонских проститутках 18-го столетия — Люси Локет из таверны на Флит Стрит (пикантная деталь — слово locket («медальон») в ту пору служило эвфемизмом для обозначения вагины), которая дала от ворот поворот своему ухажеру после того, как он потратил на нее все свои деньги, и Китти Фишер, в объятиях которой он вскоре нашел утешение. О последней и пойдет речь в нашем сегодняшнем рассказе.
Вышедший в начале этого года на экраны фильм Йоргоса Лантимоса «Фаворитка» о непростых взаимоотношениях королевы Анны и двух ее наперсниц — Сары Черчилль и Абигейл Мэшем, — как и положено художественному произведению, обошелся с исторической правдой довольно свободно, если не сказать бесцеремонно. Впрочем, жизнь и без кинематографических ухищрений в очередной раз дает фору необузданным фантазиям деятелей искусства, и настоящая, без прикрас, история скандального дамского треугольника не уступает фильму ни по части интриг, ни по степени драматизма.
Как-то раз приглашенные на вечеринку к герцогине Куинзберри Хорас Уолпол, Джордж Селуин и лорд Лорн решили уединиться в одной из комнат гостеприимного дома, чтобы побеседовать. Внезапно дверь распахнулась, вошла хозяйка и, не произнеся ни слова, тут же исчезла. Вскоре появился слуга и начал… снимать дверь комнаты с петель! Поняв намек, джентльмены вернулись в гостиную.
Эксцентричные выходки прославили герцогиню Куинзбери не меньше, чем ее красота. Исключительную внешнюю привлекательность Китти Хайд унаследовала от матери и еще в детстве была воспета в стихах многочисленных гостей дома от Александра Поупа до Уильяма Конгрива. Возможно, именно потому, что чуть ли не с колыбели слышала нескончаемый поток славословий в свой адрес, повзрослев, Катерина всей душой невзлюбила фальшь во всех ее проявлениях.
В 1837 году скончалась Хэрриот Меллон. Судьба не послала ей долголетия, однако взамен щедро одарила любовной удачей: 60-летняя бывшая актриса умерла герцогиней Сент-Олбанс — спасибо второму мужу — и распорядительницей состояния своего первого супруга — Томаса Куттса, владельца одноименного банка для богатых и знаменитых, включая британскую королевскую фамилию.
По решению Хэрриот куттсовское наследие должно было вернуться в семью. С падчерицами она не ладила с самого начала, а потому обратила свои взоры на внуков. Трудяга и идеалист Дадли Куттс Стюарт, бывший одно время главным кандидатом в наследники, лишил себя дедушкиных денег, опрометчиво женившись на иностранке, да еще и племяннице Наполеона Бонапарта к тому же.
В итоге завещание герцогини повергло всех в полное изумление — £1.8 миллиона (около £200 миллионов с поправкой на инфляцию) достались ее внучке Анджеле Бёрдетт на отнюдь не драконовских условиях: взять фамилию дедушки-банкира и не ходить замуж за иноземцев. Так 23-летняя девушка на выданье в одночасье стала самой богатой женщиной в Англии после королевы и вполне предсказуемо обрела особую привлекательность для искателей семейного счастья безотносительно всех прочих своих достоинств.
Главный английский волюнтарист всех времен, конечно, — Генрих VIII. Наперекор обычаю и политической целесообразности он даже посмел жениться по любви — причем неоднократно — роскошь даже для короля непозволительная. Что уж говорить о принцессах, не по своей воле выступавших в роли разменной монеты в мире высокой политики, где браки заключались не на небесах, а в ходе деловых переговоров. Однако на любое правило обязательно найдется исключение.
Работает на WordPress & Автор темы: Anders Norén