В английский язык слово Christmas (Рождество) вошло в XI веке как результат слияния Christes Maesse («праздник Христа»), но история самого главного зимнего праздника, разумеется, гораздо древнее.
Зима с ее холодом и темнотой настоятельно требовала какой-то отдушины, тем более что в аграрном мире это было еще и время массовых «отпусков». У римлян были декабрьские Сатурналии, древние германские народы отмечали Йоль — праздник зимнего солнцестояния — это только для примера. И, собственно, идея Рождества как праздника была не столько изобретена, сколько позаимствована у язычников. Тем более что дата появления виновника торжества на свет в Библии не указана и до сих пор остается предметом споров. Однако волевым решением папы Юлия I со второй половины IV века официальным днем рождения Иисуса Христа было назначено 25 декабря. Таким образом можно было попутно подчинить влиянию христианской религии и старые языческие праздники, отмечавшиеся примерно в это же время. Очень удачно идея рождения богочеловека сочеталась и с идеей поворота солнца с зимы, ассоциирующейся со смерть, на лето, т.е. к жизни.
От судьбы, говорят, не убежишь. И если твои родители зарабатывают на хлеб, переезжая с места на место с восковым паноптикумом, ты и сам рано или поздно пойдешь по их стопам. Так, вероятно, думал Уильям Буллок, ювелир и золотых дел мастер, когда страсть собирательства окончательно взяла над ним верх и вылилась в итоге в создание музея. Свою коллекцию по преимуществу представителей живой природы он выставлял сначала в родном доме в Шеффилде, потом — в Ливерпуле и наконец в 1809 году отправился покорять Лондон.
Вот уже почти 700 лет, как в Темпле обосновались юристы: примерно в 1338 году они сняли этот участок земли со всеми зданиями в аренду у рыцарей ордена госпитальеров. Это место — по сути, город в городе — прекрасно им подходило. Рыцарские ордена были богатыми, привилегированными и могущественными организациями с соответствующими их статусу штаб-квартирами. Как королевские дворцы и дома знати, лондонская резиденция госпитальеров стояла на берегу Темзы, главной водной магистрали города, а вдоль ее северной границы шла дорога, связывавшая Сити и Вестминстер.
Вестминстерский зал приемов – самая старая часть Парламента и, по сути, единственный фрагмент старого Вестминстерского дворца, сохранившийся в практически неизменном виде. Он был построен в 1097 году при сыне Вильгельма Завоевателя Вильгельме II, больше известном как Вильгельм Рыжий. Его изумительной красоты свод размерами 20.7 на 73.2 метра является самым крупным среди своих средневековых деревянных собратьев в Северной Европе. Правда, сам король в ответ на чье-то восхищенное замечание ответил:
Да это всего-навсего жалкая клетушка по сравнению с тем, чего мне действительно хотелось».
До недавних пор считалось, что навыков и умений мастеров XI века было недостаточно, чтобы соорудить свод таких размеров без какой бы то ни было опоры. Веками велись поиски оснований поддерживавших его колонн. Искали сначала каменные, а когда убедились, что не найдут, предположили, что колонны были из дерева, которое со временем превратилось в труху. Современные же исследования доказали, что никаких опор никогда и не было. Каким образом удалось совершить это архитектурное чудо – мы, вероятно, никогда уже не узнаем.
Сегодня здание универмага Marks & Spencer на Оксфорд-стрит привлекает внимание разве что содержимым своих торговых залов. И редкий прохожий в сутолоке главной торговой улицы Лондона поднимет глаза к небу и, увидя надпись The Pantheon на фасаде, задумается, что она там делает. А между тем для посвященных это поистине магическое слово, которое запускает историческую ретроспективу. Сменяя друг друга, мелькают стоявший тут до 1937 года другой универсам, известный как bazaar, затем — его предшественник театр, грандиозный пожар 14 января 1792 и наконец — величественное здание того самого «Пантеона».
Всем удовольствиям на свете юный Джозеф Бэнкс предпочитал радость познания. В большой степени, вероятно, это была заслуга его матери, женщины замечательного ума и проницательности. В письме другу Бэнкс вспоминал, как однажды она сказала сыну, что жабы – вопреки распространенному поверью – вовсе не являются вредителями и причиной появления бородавок, а, наоборот, приносят пользу, контролируя численность насекомых. Натирая жабами лицо, юный естествоиспытатель с наслаждением взирал на искаженные шоком и отвращением лица товарищей. Поэтому, унаследовав по смерти отца внушительное состояние, 21-летний Джозеф Бэнкс вместо, казалось бы, предначертанной судьбы богатого наследника – изучение исключительно джентльменского набора предметов, гран-тур по Европе и, наконец, правильный брак с последующей тихой, мирной, элегантно-роскошной жизнью – выбрал совершенно иную стезю.
Еще каких-то 30 лет назад Флит-стрит была центром газетной индустрии Великобритании и до сих пор несмотря на все перемены остается цитаделью британской прессы, которую часто называют ее именем, так же как Уолл-стрит в Нью-Йорке стала нарицательным именем всего фондового рынка США.
Флит-стрит в 1924 году
Первой ласточкой стала Daily Courant, первая в стране ежедневная газета, которую 11 марта 1702 года в помещении над пабом «Белый олень» начала издавать Элизабет Моллет. Вслед за ней меньше чем за столетие были основаны такие столпы британской прессы как The Observer, первая в мире воскресная газета (1791), и The Daily Universal Register (теперь The Times, 1785), за ними последовали Guardian (1821), Daily Mail (1896), Sunday Times (1822), Daily Telegraph (1855) , Financial Times (1888), Daily Express (1900) и Daily Mirror (1903). Со временем на Флит-стрит потянулись и новостные агентства.
Однако к началу 1980-х британский газетный бизнес подошел не в лучшей форме. Владельцам газет не нравились т.н. «испанские практики» профсоюзов (к ним относится, например, возможность ухода с работы до окончания рабочего дня при досрочном выполнении плана). Их сотрудники же сопротивлялись попыткам введения гибкого графика работы, политике отказа от забастовок, новым технологиям и неизбежному концу «закрытого цеха». Национальные газеты по-прежнему печатались трудоемким линотипным методом, хотя уже был доступен электронный набор. Однако благодаря поправкам в профсоюзное законодательство, внесенным правительством консерваторов, газетные боссы могли уже практически не считаться с профсоюзами, а значит нанимать работников со стороны и использовать новые технологии, что привело к резкому снижению затрат.
24 января 1986 года около 6000 работников газет объявили забастовку после провала переговоров с принадлежавшей Руперту Мердоку News International, руководившей группой газет Times и News. Однако они не знали, что Мердок уже построил и тайком оборудовал по последнему слову техники типографию в Уоппинге. Когда началась забастовка, он за одну ночь перевел туда все производство. Всего несколько месяцев спустя газетный динозавр по имени Флит Стрит испустил дух. К 1989-му году, последовав примеру Мердока, отсюда съехали все национальные издания. А вот святая Брида, приходская церковь журналистов, осталась. О ней – наш сегодняшний рассказ.
