Нетривиальный гид по британской столице

Рубрика: Легендарные Страница 1 из 5

Букингемский дворец

Королю Якову VI Шотландскому (он же Яков I Английский) не давала покоя слава французского шелка — утка и основы всей моды XVII века. Однако то ли по досадному недоразумению, то ли в результате происков коварных галлов, посаженные им тутовые деревья оказались не того вида — и вся затея с треском провалилась.

Однако сад остался и в период Реставрации стал модным парком культуры и отдыха. В своей следующей инкарнации он обрел форму Арлингтон-хауса, который в свой черед в 1703 году уступил место Бакингем-хаусу, лондонской резиденции первого герцога Букингемского Джона Шеффилда.

Правящие монархи мечтали прибрать к рукам этот лакомый кусок столичной недвижимости не один год. Королеву Анну очень раздражало, что открывавшийся из окон Бакингем-хауса роскошный вид на Сент-Джеймский парк, создавал иллюзию, будто хозяин дома притязает еще и на эти королевские владения. В 1723 году будущий Георг II с супругой приценились было, но запрошенные герцогиней Букингемской £60,000 совершенно не вписались в их бюджет. В итоге, лишь Георгу III в 1761 году удалось сторговаться с тогдашним владельцем и осчастливить свою супругу королеву Шарлотту уютным семейным гнездышком (в противовес официальной резиденции в Сент-Джеймском дворце).

Изамбард Кингдом Брюнель: полет метеора

Весной 1843 года внимание изрядной части английского общества было приковано к курьезному происшествию не ахти какой важности. Некий гражданин решил развлечь детвору трюком с монетой, исчезавшей сначала у фокусника во рту, а затем чудесным образом появлявшейся снова в ухе. Однако в этот раз монета очутилась в правом легком незадачливого факира. Ни похлопывания по спине, ни трахеотомия не помогли вернуть проглоченный артефакт. Промучавшись несколько недель, бедняга сконструировал — герой этой трагикомической истории был инженером, — специальный стол на шарнирах, позволивший путем переворачивания вниз головой привязанного к ней изобретателя вытрясти из него чужеродный предмет. Вся эта история в ежедневном режиме освещалась прессой, поэтому когда историк Томас Бабингтон Маколей, прочитав радостную новость, помчался по улице с криками «Вышла! Вышла!», каждый прекрасно понимал о чем и о ком речь.

Амазон XVIII века

Восемнадцатый век в Британии был временем стремительного распространения грамотности во всех слоях общества. Однако книги по-прежнему оставались роскошью, доступной немногим. Растущий читательский спрос отчасти удовлетворяли библиотеки с платной выдачей книг на дом, но при всех своих достоинствах они не утоляли весьма распространенной среди книголюбов потребности иметь в собственности некоторое количество дорогих сердцу томов.

Это чувство было хорошо знакомо Джеймсу Лакингтону. Будучи одним из одиннадцати отпрысков охочего до вина сапожника, наш герой был вынужден впрячься в трудовую лямку в то время, как его более удачливые сверстники сидели за партой. В 15 лет поступив в учение к товарищу отца по ремеслу, Джеймс Лакингтон, как он позднее утверждал, вдруг осознал ужасную вещь — собственную безграмотность. С (небезвозмездной) помощью младшего сына своего патрона юноша взялся за ее ликвидацию.

Джон Булль: лицо Британской империи

Граффити Конора Харрингтона на Трафальгар-роуд (С) Анастасия Сахарова

Хотите увидеть английский национализм воочию, поезжайте в Гринвич, где на торцевой стене дома 71 по Трафальгар-роуд (SE10 9TS) красуется творение уличного художника ирландского происхождения Конора Харрингтона. Автор оставил его без названия, но здесь и так все предельно ясно — это Джон Булль после Брекзита.

Портрет Джона Арбетнота работы Годфри Неллера

Джон Булль — воплощение английского национального характера — был создан тоже одним человеком и тоже неангличанином (большое и, правда, лучше видится, видимо, на расстояньи). Звали его Джон Арбетнот (1667- 1735). Выучившись на врача в родной Шотландии, сделать карьеру он там не смог и в поисках лучшей доли отправился по хорошо протоптанной соотечественниками дорожке в Лондон, где зарабатывал на хлеб уроками математики, пока удачным стечением обстоятельств — оказавшись в буквальном смысле в нужное время в нужном месте — не оказался личным врачом королевы Анны.

Лорд Шафтсбери и его ангел-хранитель

Пикадилли-сёркус

Логотип Evening Standard недвусмысленно намекает на лондонскую прописку газеты: такая же крылатая фигурка купидона украшает фонтан на Пикадилли-сёркус. Вот только и купидон на самом деле не купидон, да и фонтан вторичен; в первую очередь это памятник видному филантропу викторианской эпохи.

Агент Зигзаг: шпион, одурачивший нацистов и спасший жизни тысяч британцев

16 декабря 1942. В ночном небе над Кембриджем появляется самолет. На его борту — немецкий разведчик c заданием особой важности: ему поручено уничтожить завод по производству бомбардировщиков-истребителей «Москито». Первая часть операции проходит успешно. Однако после приземления шпион отправляется прямиком в местное отделение полиции, где выкладывает свои коварные планы прибывшим по такому случаю представителям Службы внешней разведки и переходит на сторону врага.

Каменный Лондон Элеоноры Коуд

Южную оконечность Вестминстерского моста украшает статуя льва. У него есть брат-близнец, который ныне охраняет стадион Твикенхем. Эту скульптурную пару изваяли в 1837 году для располагавшейся неподалеку пивоварни Lion Brewery. И пивоварня, и местная фабрика, изготовившая каменных львов, давно канули в Лету. Статуи же не отправились на свалку Истории благодаря заступничеству короля Георга VI, самого влиятельного из их многочисленных поклонников. Вестминстерский лев, покрашенный в красный — цвет Британских железных дорог, — до 1966 года украшал собой вокзал Ватерлоо. В перестроенный вокзальный комплекс царь зверей не вписался; так он обрел свое теперешнее место жительства и былой вид. Вот только вид этот обманчив: камень, из которого изваян лев Южного берега, ненастоящий.

Том и Джерри

Читатели одного со мной поколения, разумеется, помнят неразлучную парочку мультяшных персонажей Тома и Джерри. Из серии в серию кот, повинуясь инстинкту, пытается поймать и слопать мышонка, за что подвергается наказаниям столь изощренным и жестоким, что никакая мышь до них без помощи людей в жизни не додумалась бы. Каково же было мое удивление, когда я наткнулась на еще одну парочку с теми же самыми именами и репутацией баламутов в Лондоне начала 19 столетия!

Библиотека всея Британии

(C) Удивительный Лондон

В 1602 году сэр Роберт Коттон, библиофил, влиятельный придворный и член парламента, обратился к королеве Елизавете с предложением основать национальную библиотеку, в пользу которой он был готов отписать содержимое своих книжных шкафов. Однако Елизавете, видимо, не понравилась вторая часть плана, предусматривавшая национализацию главных жемчужин королевского собрания книг и рукописей, в массе своей состоявшего из прибранного ее отцом Генрихом VIII к рукам достояния разогнанных монастырей.

После казни Карла I в 1649-м с инициативой сделать королевскую библиотеку публичной выступил парламент. До практической реализации этой идеи дело так и не дошло, как, по счастью, и до распродажи собрания — судьба, постигшая значительную часть коллекции произведений искусства и антиквариата свергнутых монархов.

Историческое событие свершилось-таки в 1753 году, когда скончавшийся сэр Ханс Слоун завещал государству свою мегаколлекцию — около 100 тысяч предметов, из них половина книги и манускрипты. Идея создания национального музея и библиотеки при нем у правившего тогда Георга II вызывала столько же энтузиазма, как и у его венценосной предшественницы полутора столетиями раньше, однако в этот раз в дело вмешался парламент. Помимо соуновского собрания, было решено выкупить также коллекции вышеупомянутого сэра Роберта Коттона и 1-го графа Оксфорда Роберта Харли. Для этого, а также на покупку здания для хранения музейных коллекций — выбор в итоге был сделан в пользу Монтегю-хаус в Блумзбери — требовалось, по предварительным расчетам, £50.000. Ожидать подобной щедрости от Казначейства не приходилось, поэтому сбор средств организовали посредством лотереи; и хотя она была проведена с многочисленными злоупотреблениями, в распоряжении попечителей нового музея, получившего название Британского, оказалась сумма в полтора раза больше той, на которую они рассчитывали.

Поставить судьбу на карту

Составление карт на протяжении веков было делом долгим и хлопотным и нередко приводило рискнувших им заняться к банкротству: пока обойдешь весь картографируемый участок с теодолитом и курвиметром, пройдут годы, и все это время картографу надо на что-то жить, а геодезические измерения сами по себе, как вы понимаете, прибыли не приносят. Да и готовая карта не факт, что будет коммерчески успешна. Подобные противоречия уже не одно столетие разрешаются по принципу «с миру по нитке». До появления слова «краудфандинг» такого рода меценатство именовалось подпиской. На подписные деньги была создана и одна из самых известных и красивых карт Лондона.

Страница 1 из 5

Работает на WordPress & Автор темы: Anders Norén