Чудом сохранившаяся архитектурная деталь некогда одного из самых шикарных особняков на Стрэнде — лондонской Рублевке XVII века — нисколько не утратила величественности, несмотря на свою откровенную неприкаянность: давно нет Йорк-хауса; Темза, к чьим водам когда-то вели эти ворота, теперь далеко; и слава бывших владельцев этой роскоши не выдержала испытания временем. Однако Лондон отличается поразительной способностью сохранять память о былом. Надо только знать где искать.
Рубрика: Лондон в литературе
В этот день 210 лет назад родился Эдвард Лир. 12 мая теперь отмечается Международный День Совенка и Кошечки — героев стихотворения Лира, которое, по итогам опросов общественного мнения, регулярно признается любимым поэтическим произведением британцев.
А мы отпразднуем день рождения Главного Белибердяя и Верховного Вздорослагателя Англии подборкой его лондонских лимериков.

There was a young lady of Greenwich,
Whose garments were bordered with Spinach;
But a large spotty Calf,
Bit her shawl quite in half,
Which alarmed that young lady of Greenwich.
Читатели одного со мной поколения, разумеется, помнят неразлучную парочку мультяшных персонажей Тома и Джерри. Из серии в серию кот, повинуясь инстинкту, пытается поймать и слопать мышонка, за что подвергается наказаниям столь изощренным и жестоким, что никакая мышь до них без помощи людей в жизни не додумалась бы. Каково же было мое удивление, когда я наткнулась на еще одну парочку с теми же самыми именами и репутацией баламутов в Лондоне начала 19 столетия!
Когда, пронзительнее свиста,
Я слышу английский язык -
Я вижу Оливера Твиста
Над кипами конторских книг.
У Чарльза Диккенса спросите,
Что было в Лондоне тогда:
Контора Домби в старом Сити
И Темзы жёлтая вода...
Дожди и слёзы. Белокурый
И нежный мальчик - Домби-сын;
Весёлых клэрков каламбуры
Не понимает он один.
В конторе сломанные стулья,
На шиллинги и пенсы счёт;
Как пчёлы, вылетев из улья,
Роятся цифры круглый год.
А грязных адвокатов жало
Работает в табачной мгле -
И вот, как старая мочала,
Банкрот болтается в петле.
На стороне врагов законы:
Ему ничем нельзя помочь!
И клетчатые панталоны,
Рыдая, обнимает дочь...

Думал я, что Лондон сер, как слон. Думал, что печален он, как стон. А он светел, Разноцветен Он. Идучи по мосту Вестминстер, Слышу нежный голос высших сфер: Вот вам, мистер, Мост Вестминстер, Сэр. Где хочу гуляю, счастлив, пьян. В центре у фонтана ем каштан. Всюду флаги. Джин во фляге Прян. А вокруг, забыв, зачем живут, Лондонцы безрадостно снуют. Им все мрачно, Все невзрачно Тут. В Гамбург им теперь бы или в Рим. Здешний шум противен им и дым. Лондон пестрый Как нож острый Им. Скуден быт британца, труден хлеб. Утром он садится, глух и слеп, В черный, тесный, Шестиместный Кэб. Каждый день он видит Риджент-стрит. Курит с кем попало и острит. Безупречно Вымыт, вечно Брит. Каждый вечер он, хоть хвор, хоть слаб, Гордо входит, что твой маршал в штаб, В тусклый, скучный, Равнодушный Паб. Жаль британцев, худо им вполне. В Лондоне они, как на Луне. Все им тошно Здесь, не то что Мне. Немцев жаль, голландцев, римлян жаль. Круглый год в душе у них февраль. Дышат грузно, Смотрят грустно Вдаль. Вот бы, мол, пойдя бог весть куда, Встретить город, где бы жить всегда... А он - вот он, Ест и пьет он, Да. Слез не льет он, Флаги шьет он, Да. (С)Михаил Щербаков

Earth has not anything to show more fair: Dull would he be of soul who could pass by A sight so touching in its majesty: This City now doth, like a garment, wear The beauty of the morning: silent, bare, Ships, towers, domes, theatres, and temples lie Open unto the fields, and to the sky; All bright and glittering in the smokeless air. Never did sun more beautifully steep In his first splendour, valley, rock, or hill; Ne’er saw I, never felt, a calm so deep! The river glideth at his own sweet will: Dear God! the very houses seem asleep; And all that mighty heart is lying still! (C) Public domain