Чудеса случаются в Ковент Гарден © Анастасия Сахарова
Автор: Анастасия Страница 30 из 37
Сегодня здание универмага Marks & Spencer на Оксфорд-стрит привлекает внимание разве что содержимым своих торговых залов. И редкий прохожий в сутолоке главной торговой улицы Лондона поднимет глаза к небу и, увидя надпись The Pantheon на фасаде, задумается, что она там делает. А между тем для посвященных это поистине магическое слово, которое запускает историческую ретроспективу. Сменяя друг друга, мелькают стоявший тут до 1937 года другой универсам, известный как bazaar, затем — его предшественник театр, грандиозный пожар 14 января 1792 и наконец — величественное здание того самого «Пантеона».
Всем удовольствиям на свете юный Джозеф Бэнкс предпочитал радость познания. В большой степени, вероятно, это была заслуга его матери, женщины замечательного ума и проницательности. В письме другу Бэнкс вспоминал, как однажды она сказала сыну, что жабы – вопреки распространенному поверью – вовсе не являются вредителями и причиной появления бородавок, а, наоборот, приносят пользу, контролируя численность насекомых. Натирая жабами лицо, юный естествоиспытатель с наслаждением взирал на искаженные шоком и отвращением лица товарищей. Поэтому, унаследовав по смерти отца внушительное состояние, 21-летний Джозеф Бэнкс вместо, казалось бы, предначертанной судьбы богатого наследника – изучение исключительно джентльменского набора предметов, гран-тур по Европе и, наконец, правильный брак с последующей тихой, мирной, элегантно-роскошной жизнью – выбрал совершенно иную стезю.
Еще каких-то 30 лет назад Флит-стрит была центром газетной индустрии Великобритании и до сих пор несмотря на все перемены остается цитаделью британской прессы, которую часто называют ее именем, так же как Уолл-стрит в Нью-Йорке стала нарицательным именем всего фондового рынка США.
Первой ласточкой стала Daily Courant, первая в стране ежедневная газета, которую 11 марта 1702 года в помещении над пабом «Белый олень» начала издавать Элизабет Моллет. Вслед за ней меньше чем за столетие были основаны такие столпы британской прессы как The Observer, первая в мире воскресная газета (1791), и The Daily Universal Register (теперь The Times, 1785), за ними последовали Guardian (1821), Daily Mail (1896), Sunday Times (1822), Daily Telegraph (1855) , Financial Times (1888), Daily Express (1900) и Daily Mirror (1903). Со временем на Флит-стрит потянулись и новостные агентства.
Однако к началу 1980-х британский газетный бизнес подошел не в лучшей форме. Владельцам газет не нравились т.н. «испанские практики» профсоюзов (к ним относится, например, возможность ухода с работы до окончания рабочего дня при досрочном выполнении плана). Их сотрудники же сопротивлялись попыткам введения гибкого графика работы, политике отказа от забастовок, новым технологиям и неизбежному концу «закрытого цеха». Национальные газеты по-прежнему печатались трудоемким линотипным методом, хотя уже был доступен электронный набор. Однако благодаря поправкам в профсоюзное законодательство, внесенным правительством консерваторов, газетные боссы могли уже практически не считаться с профсоюзами, а значит нанимать работников со стороны и использовать новые технологии, что привело к резкому снижению затрат.
24 января 1986 года около 6000 работников газет объявили забастовку после провала переговоров с принадлежавшей Руперту Мердоку News International, руководившей группой газет Times и News. Однако они не знали, что Мердок уже построил и тайком оборудовал по последнему слову техники типографию в Уоппинге. Когда началась забастовка, он за одну ночь перевел туда все производство. Всего несколько месяцев спустя газетный динозавр по имени Флит Стрит испустил дух. К 1989-му году, последовав примеру Мердока, отсюда съехали все национальные издания. А вот святая Брида, приходская церковь журналистов, осталась. О ней – наш сегодняшний рассказ.
В Боу на востоке Лондона в начале XIX века жила вдова. Ее единственный сын служил на флоте. Приближалась Пасха, а вместе с ней и день его возвращения из первого морского похода. В Страстную пятницу мать испекла для него традиционную пасхальную булочку с крестом из глазури. В те времена считалось, что эти булочки, как своего рода обереги, приносят в дом удачу — и никогда не плесневеют. Однако моряк не появился на пороге родного дома ни в Пасху, ни через неделю, ни через год. Но булочку женщина сохранила.
Спустя какое-то время пришло известие, что ее сын пропал в море, вероятно, утонул, хотя тело его так и не было обнаружено. Однако убитая горем мать не переставала верить в то, что ее сын жив и однажды вернется домой, а потому каждый год пекла для него булочку и нанизывала ее на подвешенную к балке веревку. Когда старушка умерла, ее домик снесли, а на его месте построили таверну. Рабочие, обнаружив гирлянду из пасхальных булочек, решили повесить ее в новом пабе в знак памяти, а его хозяин, узнав о трагической истории, назвал его «Вдовьим сыном». Кроме того в год основания паба – 1848-й – была заложена непрекращающаяся и по сей день традиция приглашать кого-нибудь из моряков королевского флота добавить очередную булочку к коллекции, которая насчитывает их уже более 200.
Окажись вы в Лондоне 16 ноября 1724 года, вы почти наверняка обнаружили бы себя в 200-тысячной толпе собравшихся на ближних и дальних подступах к виселице на Тайберн-хилл. Казни вообще были одним из любимых развлечений эпохи, а в тот день город прощался со своим героем — красавчиком-вором Джеком Шепардом. Впрочем, прославился он не миловидностью и не кражами, а уникальной способностью находить выход из в буквальном смысле безвыходных положений.
Здесь похоронен автор «Потерянного рая» Мильтон © Анастасия Сахарова
Уильям Моррис родился в 1834 году в Уолтемстоу, тогда – пригороде, а теперь – одном из районов Лондона. Будучи прирожденным романтиком и человеком с обостренным чувством прекрасного, он уже в довольно юном возрасте проникся сильной неприязнью к набиравшей обороты индустриализации и связанным с ней массовым производством, которые разорили ремесленников и наводнили мир бездушными и уродливыми предметами, и посвятил большую часть своей жизни борьбе за доступную каждому красоту.
Протестуя против захламленных по викторианской моде интерьеров, где все, включая пианино, было погребено под толстым слоем драпировок и утопало в рукотворных потемках, ибо на окна громоздилось порой до четырех слоев штор и занавесок, Моррис призывал избавляться от всего, что не является красивым или практичным. Его элегантные, простые и предельно утилитарные интерьеры вызывали шок у большинства современников, выросших в эпоху потребления и окружавших себя все новыми и новыми предметами, призванными продемонстрировать в первую очередь их богатство. Моррис полагал, что накопление ненужных вещей притупляет способность понимать и ценить красоту. Он заявлял:
Я никогда не бывал в доме богатого человека, который не выиграл бы от того, что 9/10 его содержимого было отправлено в костер».
Крестовый поход Томаса Барнардо против детского бродяжничества стал одним из самых известных социально ориентированных начинаний второй половины XIX века. За относительно короткий промежуток времени – каких-то 40 лет, — начав без чьей-либо поддержки, он собрал 3 с четвертью миллиона фунтов стерлингов пожертвований, создал сеть разнообразных, доселе невиданных учреждений для бездомных, нуждающихся и больных детей и спас не менее 60 тысяч брошенных на произвол судьбы мальчиков и девочек.