Чартуэлл: любимая «дача» Уинстона Черчилля

Несмотря на то что с момента смерти Уинстона Черчилля 24 января 1965 года прошло более полувека, в регулярно проводимых конкурсах на звание самого великого британца всех времен большинство людей неизменно отдают свой голос ему. И, разумеется, народная тропа в Чартуэлл, расположенное сразу же за London Orbital (наш аналог МКАДа) бывшее поместье семейства Черчиллей, давно и, видимо, надолго превратилась в оживленную магистраль, где не протолкнуться от поклонников харизматичного «английского бульдога».

Будучи аристократом по рождению, Черчилль не мог не мечтать о приличествующем джентльмену семейном гнезде. Однако потомку третьего по счету сына герцога Мальборо приходилось рассчитывать не на фамильное наследство, а лишь на собственные силы. Скромный Чартуэлл в расположенном в подбрюшье Лондона Кенте был самое то.

Находившееся здесь в Средневековье поместье фигурирует в исторических хрониках под названием Этуэлл. К XVI веку, когда, говорят, здесь останавливался Генрих VIII в конфетно-букетный период своих отношений с жившей неподалеку в замке Хивер (Hever Castle) Анной Болейн, оно было уже известно как Уэлл Стрит. К началу ХХ века за ним прочно закрепилось имя Чартуэлл (от chart — «общий» на местном диалекте — и well — «родник, ключ», который и по сей день питает один из местных прудов).

Сменив множество владельцев, поместье оказалось в итоге в руках майора Кахуна, который в 1921 году выставил его на продажу. Господский дом находился в весьма плачевном состоянии, так что желающих ввязаться в затяжной и дорогостоящий ремонт, кроме Черчилля, не оказалось. Позднее он признавался, что купил Чартуэлл ради исключительной красоты видов. (И даже мечтал быть здесь похороненым.) То, что отсюда рукой подать до Лондона, было приятным бонусом.

В сентябре 1922 года  он привез троих старших детей взглянуть на поместье и высказать свое мнение. Младшие Черчилли дружно заявили, что поместье хорошее, надо брать. Эта поездка была тщательно спланированной акцией по склонению на свою сторону жены, которая была категорически против столь безумного разбазаривания весьма скудных семейных финансов, — сделка была уже оформлена и ни в чьих советах Уинстон, естественно, не нуждался.

Как и предвидела Клементина, Чартуэлл проделал капитальную брешь в семейном бюджете, которую так никогда и не удалось заделать. Чтобы привести покупку в надлежащий вид, понадобилось около £20.000 — сумма, в четыре раза превышавшая заплаченную за поместье цену. Наконец, после двух лет упорных трудов архитектора Филипа Тильдена и постоянных вмешательств в них нового хозяина состоялось новоселье.

Разумеется, дом менялся с течением времени; расположенный здесь сейчас музей воссоздает обстановку 1930-х годов, известных как Wilderness years в политической карьере Черчилля. Оказавшись после поражения консерваторов на выборах 1929 года не у дел и попав в политическую изоляцию, Уинстон Черчилль не теряет даром времени и с упоением обустраивает семейное гнездо, а в часы, свободные от копания прудов и возведения кирпичных стен, одну за другой пишет книги и статьи — для него это в буквальном смысле хлеб насущный.

Его рабочий кабинет, на мой взгляд, самая атмосферная часть дома: кажется, хозяин лишь вышел ненадолго и вот-вот вернется к своим конторке (Черчилль предпочитал работать стоя), книгам и любимым рыбкам — когда-то здесь стояло пять аквариумов, сейчас только один.

Кабинет расположен в стратегической близости от спальни Уинстона, что позволяло ему надиктовывать тексты, даже лежа в постели. В Чартуэлле у Черчилля работали восемь секретарей, даже по ночам один из них всегда был на дежурстве. Без их помощи литературное наследие нобелевского лауреата было бы гораздо скромнее.

Вы, вероятно, знаете, что Уинстон Черчилль был не только плодовитым писателем, но и увлеченным живописцем. Его художественное наследие насчитывает порядка полутысячи полотен (одним из них владеет сама королева). Рисование было не только удовольствием, но и спасало Черчилля от накатывавшей на него порой депрессии.

В 1930-е годы Черчилль оборудовал себе в Чартуэлле мастерскую. Сейчас она вся от пола до потолка увешана его живописными работами. Рядом с мольбертом на столике словно в ожидании ненадолго отлучившегося мастера стоит недопитый бокал виски и лежит сигара.

Однако сердце дома и семейной жизни Черчиллей находилось в столовой. Арочные окна от пола до потолка создают впечатление солярия на океанском лайнере начала ХХ века, и неслучайно: хозяин был большим любителем трансатлантических вояжей. Здесь же, после ужина, Уинстон показывал кино гостям дома. В Чартуэлле бывали в числе многих Чарли Чаплин, Лоренс Аравийский и бывший президент США Гарри Трумэн. Гостевая книга хранит автографы тех, кто оставался здесь на ночь.

В столовой мы столкнулись с рыжим котом, который, как мне показалось, не испытывал особого восторга по поводу заполонивших его владения туристов. Незадолго до смерти Черчилля его бывший секретарь сэр Джон Колвилль подарил своему патрону вот такого же рыжего мурлыку. Прозвище дарителя «Джок» стало кошачьей кличкой. Было решено, что отныне и вовеки в Чартуэлле обязательно должен жить рыжий кот по кличке Джок. Сегодняшний хозяин здешних владений уже шестой на этом посту: он несет свою почетную вахту с 2014 года.

Часть из многочисленных спален была переделана в музейные залы, в одном из которых выставлены предметы гардероба сэра Уинстона — военные и прочие униформы, шляпы и, разумеется, один из его легендарных boiler suits вместе с любимыми тапочками, украшенными монограммой.

Когда началась война, жить в Чартуэлле стало небезопасно — уж слишком близко он расположен к побережью. С наступлением мира Уинстон и Клементина вернулись к родным пенатам, несмотря на то что это им было не по карману. В 1946 году благодаря друзьям проблема была, наконец, решена: те выкупили Чартуэлл и подарили его «Национальному тресту» (организации, занимающейся сохранением культурного и природного наследия) с условием, что Черчилли смогут жить там до конца своих дней, платя символическую арендную плату в размере £350 в год. Их же усилиями в доме для удобства стареющего Уинстона появился лифт.

Черчилль возделывал свой кусок кентской земли с редким упорством и энтузиазмом, хотя желанного идеала так никогда и не достиг. С особым воодушевлением он занимался водопроводными сооружениями на подведомственной ему территории — водопадами, прудами, бассейном. Своими руками создал лужайку для игры в крокет, построил дом на дереве для детей и миниатюрный коттедж из кирпича для младшей дочери  Маригольд, а также сложил несколько стен в чартуэлльском огороде, которые стоят до сих пор.

Клементина Черчилль передала Чартуэлл в руки «Национального треста» вскоре после смерти мужа, хотя и продолжала время от времени бывать здесь вплоть до своей кончины в 1977 году.

В лесочке, видном из окон дома, уже усилиями «Национального треста» появились несколько памятных сооружений, в их числе — реплика фургона миссис Донки Джек. Ослик Джек (Donkey Jack) был цыганом, который жил на общинной земле поблизости от Чартуэлла. Когда он скончался в 1933 году и местные власти попытались прогнать его вдову, Черчилль предложил ей поселиться в Чартуэлле, что она и сделала.