В Лондоне XVIII века торговля телом шла так же бойко, как и прочими товарами народного потребления, а поприще жрицы любви при удачном раскладе сулило не только стремительное попадание в райские кущи, но и славу, а то и бессмертие.

На знаменитом портрете Натаниэля Хоуна (1765) Китти Фишер изображена с котенком (‘kitty’), пытающимся выловить золотую рыбку из аквариума (‘fisher’).

Lucy Locket lost her pocket,                    Люси Локет потеряла кошелек,

Kitty Fisher found it;                                А Китти Фишер его нашла.

Not a penny was there in it,                     В нем не было ни пенни,

Only ribbon ’round it.                                Одна лишь ленточка.

Эта детская песенка не так невинна, как может показаться на первый взгляд. Она повествует о двух знаменитых лондонских проститутках 18-го столетия — Люси Локет из таверны на Флит Стрит (пикантная деталь — слово locket («медальон») в ту пору служило эвфемизмом для обозначения вагины), которая дала от ворот поворот своему ухажеру после того, как он потратил на нее все свои деньги, и Китти Фишер, в объятиях которой он вскоре нашел утешение. О последней и пойдет речь в нашем сегодняшнем рассказе.

Происхождение Кэтрин Марии Фишер окутано завесой тайны. Доподлинно неизвестен даже год ее рождения. Однако мы знаем, что, не прельстясь перспективой всю жизнь за гроши тянуть лямку модистки, Китти решила иначе распорядиться тем невеликим капиталом, которым одарили ее природа и родители.

Постыдной профессией своей она гордилась и работала на совесть, а исключительное обаяние и остроумие обеспечили ей популярность и покровительство непоследних людей в столичном высшем свете. Однако век даже самой успешной кокотки был недолог и без тщательно продуманного плана действий обыкновенно заканчивался весьма плачевно. Памятуя об этом, Китти развернула мощную пиар-кампанию.

Фрэнсис Котс. Портрет Китти Фишер с двумя голубями

Главное оружие куртизанок — рекламные буклеты. Одно дело — ловить удачу на панели и совсем другое — принимать ее в собственном будуаре, где клиентов Китти Фишер ждали не только плотские утехи, но и остроумная и занимательная беседа — мощнейший афродизиак в эпоху, ценившую ораторский талант не меньше языковой эквилибристики эротического свойства.

Вслед за славой пришел и достаток. Оказавшийся в это время в Лондоне легендарный Казанова так описывал свои впечатления от встречи с Китти:

Она была великолепно одета, и не будет преувеличением сказать, что бриллиантов на ней было на пятьсот тысяч франков (‘She was magnificently dressed, and it is no exaggeration to say that she had on diamonds worth five hundred thousand francs.’).

Однако чар Китти оказалось недостаточно, чтобы заставить падкого до чувственных удовольствий итальянца раскошелиться на 10 гиней: она владела только английским языком, а потому была не в состоянии усладить его слух, без чего наслаждение было бы неполным. Так, во всяком случае, объяснял свою незаинтересованность Казанова.

Китти Фишер первой из дам полусвета обзавелась ливрейными лакеями. И вместе с тем ее отношение к новообретенному богатству оставалось восхитительно бесшабашным. Легендарной стала история о том, как однажды она съела с хлебом и маслом крупную купюру (ее номинал в разных источниках варьируется от £20 до £1000 фунтов — сумма по-любому весьма по тем временам значительная) в знак презрения к таким мелочам как деньги — жест, обеспечивший Китти дополнительные очки в ее набиравшей обороты игре.

Прирожденный имиджмейкер, она умела даже поражения обращать в победы. Катаясь как-то раз верхом в Сент-Джеймском парке, очаровательная наездница была сброшена наземь вставшей на дыбы лошадью. Падение было не столько болезненным, сколько унизительным — задравшиеся юбки продемонстрировали многочисленным зевакам гораздо больше того, на что они могли на халяву рассчитывать. Китти готова была расплакаться, но сумела-таки собрать волю в кулак и, как ни в чем не бывало, отправилась домой в портшезе. Последовавший за этим, казалось бы, незначительным происшествием шквал посвященных ему стихов, песенок, памфлетов, картинок и целых книг вызывает разумный вопрос, а не был ли этот эпизод тщательно срежиссированным рекламным трюком?

Доведись Китти быть нашей современницей, у нее непременно был бы аккаунт в Инстаграмме с толпами подписчиков. В XVIII веке за неимением интернета, а также фотографии и телевидения, раскруткой ее образа занимались живописцы, граверы и работники типографий. Прекрасные черты Китти Фишер расходились тысячными тиражами и украдкой, стоило лишь заглянуть под крышку, соблазняли многочисленных владельцев табакерок и карманных хронометров. Китти была любимой моделью Джошуа Рейнольдса; за семь лет с 1759 по 1766 год он написал как минимум четыре ее портрета, что, естественно, породило слухи о романе между художником и его музой.

Джошуа Рейнольдс. Китти Фишер в образе Клеопатры (С) English Heritage

Старания Китти увенчались-таки успехом: в 1766 году она вышла замуж за парламентария Джона Норриса. Тот даже в кругу друзей пользовался довольно сомнительной репутацией полудурка и картежника, и женитьба на ставшей к тому времени уже притчей во языцех куртизанке только укрепила их в худших подозрениях. Ко всеобщему удивлению, однако, остепенившаяся Китти взялась не только приводить в порядок прохудившиеся мужнины финансы, но и налаживать его порядком испорченные отношения с родными (в итоге ее свекр пригласил молодоженов поселиться в родовом поместье Хемстед Парк в Кенте).

Сама Китти тоже преобразилась, из скандально известной проститутки стремительно превратившись в почтенную матрону, пользовавшуюся большим уважением местной общественности за свою деятельность на филантропической ниве и особенно помощь бедным. К сожалению, всему этому вскоре пришел конец: всего четыре месяца спустя после свадьбы в марте 1767 года Китти не стало. Что стало причиной смерти 26-летней женщины — оспа, туберкулез или последствия злоупотреблений богатой свинцом косметикой — по сей день остается загадкой. В соответствии с последней волей Китти ее похоронили в ее лучшем платье.