Мода на горячий шоколад до Британских островов добралась только к середине XVII века, когда вся просвещенная Европа уже давно предавалась сладострастью. Первое заведение, где можно было не только попробовать экзотический напиток из Вест-Индии, но и научиться его готовить, открыл в тихом переулке Куинз Хед Элли на Бишопсшейт Стрит оставшийся безымянным француз.
К тому времени шоколад пили, боготворили, использовали в качестве денег, воевали за него и раскрашивали с его помощью лица во время религиозных ритуалов вот уже более двух тысяч лет. Индейцы майя верили, что плоды дерева какао были подарком высших сил человеку (недаром Карл Линней уже в XVIII веке назвал его theobroma cacao — дословно «напиток богов»).
У соседей майя ацтеков шоколадные деревья не росли из-за слишком сухого климата. Однако без какао они не сидели, либо покупая его, либо облагая шоколадным налогом покоренные народы и земли. В отличие от майя, ацтеки пили шоколад холодным, добавляя в напиток маис, перец чили, анисовое семя и даже цветы.
Когда в 1517 году к ним без приглашения нагрянул в гости испанский конкистадор Фернандо Кортес, они по простоте душевной приняли обернувшееся вскоре катастрофой нашествие за долгожданное пришествие бога Кетцалькоатля. «Пернатый змей» был своего рода ацтекским Прометеем: он поделился с людьми «напитком богов», за что и подвергся изгнанию. По легенде, в честь Лжекетцалькоатля устроили банкет, на котором сам король ацтеков Монтесума потчевал самозванца драгоценным напитком, поданным ему в золотом кубке.
Заморский гость, как известно, отплатил хозяевам за гостеприимство черной неблагодарностью. Собираясь в обратный путь, он прихватил среди прочего и изрядный запас зерен какао, а также необходимые для приготовления шоколадного напитка приспособления.
Оригинальная рецептура, впрочем, не нашла поклонников среди рафинированных европейцев, которые немедленно взялись адаптировать ее под свои вкусы. Заметную роль в этом сыграли монахи, верившие, что на питательных свойствах какао проще продержаться в пост. Изначальную горечь «напитка богов» подсластили, перец чили заменили корицей, а главное — стали пить его горячим. (А знаменитый тиран и чревоугодец Козимо Медичи добавлял в него амбру, обычную и серую, мускус, ваниль и цветки жасмина.)
Прибытие экзотического нектара в Англию, последовавшее непосредственно за появлением на местных столах чая и кофе, не могло не вызвать бурных дискуссий по поводу его свойств. С одной стороны, новомодные напитки вызывали обеспокоенность широкой общественности, веровавшей в теорию темперамента по Гиппократу и Галену: в здоровом теле — здоровый баланс крови, лимфы, черной и желтой желчи, а привнесенные извне горячие жидкости эту гармонию рискуют нарушить. Отдельной причиной недоверять шоколаду был тот факт, что в протестантскую Англию он попал из католических Испании и Франции.
В противовес инсинуациям закоснелых маловеров были напечатаны горы памфлетов, воспевавших чудодейственные свойства нового напитка и утверждавших, что он лечит чахотку, повышает плодовитость, помогает при несварении и даже поворачивает время вспять, даруя старушкам утраченную молодость и свежесть. И, конечно, шоколад рекламировался как мощнейший афродизиак — слава, неутраченная им и доныне.
Рекламная кампания оказалась весьма успешной. Интересно, что в отличие от континентальной Европы, где шоколад был поистине напитком небожителей, в Лондоне он продавался во многих кофейнях, хотя, разумеется, и сильно отличался от рафинированного питья Козимо Медичи. Однако в силу высоких импортных пошлин на зерна какао и трудоемкость процесса переработки их в шоколадный напиток новинка была по карману далеко не всем, а меньшее по сравнению с кофе и чаем содержание в нем кофеина служило дополнительным стимулом в пользу первых двух.
По этим причинам основная масса лондонских chocolate houses (русский перевод «кондитерская» все-таки не совсем точен) сосредоточилась в районе Сент-Джеймс Сквер — аристократическом анклаве, расположенном по соседству с любимой резиденцией Карла II, тоже большого поклонника сладкого. Самые известные из них — Ozinda’s и White’s на Сент-Джеймс Стрит и The Cocoa Tree на Пэл Мэл. По своей сути они не сильно отличались от кофеен: здесь так же обсуждались политические и злободневные вопросы за чашкой горячего напитка и свежей газетой, вот только, в отличие от разночинных кофеен, chocolate houses были заповедными территориями сливок общества.
Если добавлять в горячий шоколад молоко англичане додумались уже к началу XVIII века, то до плиточного шоколада было еще далеко. Лишь в 1828 году голландский химик нашел способ изготовления какао порошка путем выделения из шоколадной жижи какао масла. Лавров создателя первой плитки шоколада удостоился Джозеф Фрай, который 20 лет спустя обнаружил, что в результате смешивания растопленного какао масла с какао порошком получается пластичная масса, т.е. шоколад в привычном нам понимании этого слова.
Кстати, бристольская фирма Джозефа Фрая, выросшая из аптеки (не будем забывать о лекарственных свойствах какао), вскоре после этого стала эксклюзивным поставщиком шоколада для британского флота и, таким образом, крупнейшим производителем шоколада в мире, а соперничавшее с ними семейство Кэдбери удостоилось чести стать поставщиком королевы Виктории.
Обе фирмы были квакерскими. Квакеры были знамениты своей честностью и надежностью вкупе с борьбой за равенство, справедливость и социальные реформы. Они одними из первых установили фиксированные — и справедливые — цены на свои товары, избавив покупателей от утомительной и унизительной необходимости торговаться. А еще они увидели в шоколаде альтернативу горячительным напиткам, и тот вскоре наряду с чаем стал главным оружием движения за трезвый образ жизни.
Тем временем в 1853 году были снижены пошлины на ввоз какао бобов, а благодаря достижениям прогресса их доставка в Британию с отдаленных плантаций Азии, Африки и Вест-Индии стала быстрее и дешевле. И понеслось! Год спустя была выпущена первая коробка шоколадных конфет. В 1875-м в Швейцарии наконец-то изобрели молочный шоколад. В том же десятилетии с заметным отставанием от Франции и Германии в Англии появились в продаже шоколадные пасхальные яйца.
XX век стал веком всеобщей шоколадной демократии. Моим сверстникам, не знавшим до 1992 года ничего, кроме скучных плиток обычного шоколада, «Марсы» и «Сникерсы» с орехами, нугой и карамелью казались последним достижением прогресса. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что «Сникерс» был создан еще в 1930 году, «Марс» — в 1932-м, «Милки Вэй» — в 1923-м, «Баунти» — в 51-м, «Твикс» — в 67-м.
В новом веке произошла очередная шоколадная революция: наряду с общедоступными марками появляется все больше брэндов, выпускающих эксклюзивный шоколад высочайшего качества, зачастую ручной работы и с использованием какао бобов, выращенных без ущерба для окружающей среды людьми, чей нелегкий труд справедливо оплачивается. И, признаться, попробовав раз конфеты от какого-нибудь Пола А. Янга, стремительно впадаешь в шоколадный снобизм, достойный аристократов из White’s, и на казавшиеся когда-то вершиной шоколадного искусства «Сникерсы» начинаешь смотреть с изрядной долей презрения.
Добавить комментарий