Южную оконечность Вестминстерского моста украшает статуя льва. У него есть брат-близнец, который ныне охраняет стадион Твикенхем. Эту скульптурную пару изваяли в 1837 году для располагавшейся неподалеку пивоварни Lion Brewery. И пивоварня, и местная фабрика, изготовившая каменных львов, давно канули в Лету. Статуи же не отправились на свалку Истории благодаря заступничеству короля Георга VI, самого влиятельного из их многочисленных поклонников. Вестминстерский лев, покрашенный в красный — цвет Британских железных дорог, — до 1966 года украшал собой вокзал Ватерлоо. В перестроенный вокзальный комплекс царь зверей не вписался; так он обрел свое теперешнее место жительства и былой вид. Вот только вид этот обманчив: камень, из которого изваян лев Южного берега, ненастоящий.
Рубрика: Мелочи жизни Страница 2 из 5
Близ железнодорожного моста на подступах к вокзалу Чаринг Кросс стоит исполненный скромного достоинства мемориал. В стилизованном в античном духе алтаре — бюст мужчины с большими усами, а над ним — три слова на латыни: Flumini vincula posvit — «он заковал реку в цепи». Усатый джентльмен — не кто иной, как сэр Джозеф Базалджет, а его бронзовый портрет скульптор Джордж Саймондс поместил в круглую раму… сточной трубы. Это напоминание о грандиозном инженерном проекте викторианской эпохи, который до сих пор верой и правдой служит каждому без исключения лондонцу, даже если тот никогда о нем не слышал.
Ring out, wild bells, to the wild sky, The flying cloud, the frosty light: The year is dying in the night; Ring out, wild bells, and let him die. Ring out the old, ring in the new, Ring, happy bells, across the snow: The year is going, let him go; Ring out the false, ring in the true. Ring out the grief that saps the mind For those that here we see no more; Ring out the feud of rich and poor, Ring in redress to all mankind. Ring out a slowly dying cause, And ancient forms of party strife; Ring in the nobler modes of life, With sweeter manners, purer laws. Ring out the want, the care, the sin, The faithless coldness of the times; Ring out, ring out my mournful rhymes But ring the fuller minstrel in. Ring out false pride in place and blood, The civic slander and the spite; Ring in the love of truth and right, Ring in the common love of good. Ring out old shapes of foul disease; Ring out the narrowing lust of gold; Ring out the thousand wars of old, Ring in the thousand years of peace. Ring in the valiant man and free, The larger heart, the kindlier hand; Ring out the darkness of the land, Ring in the Christ that is to be. Alfred, Lord Tennyson
В 2006 году британское министерство культуры (сорри, Департамент по культуре, СМИ и спорту британского правительства) составило список из 12 символов «английскости», куда наряду с чашкой чая и двухэтажным автобусом вошел и кукольный театр Панча и Джуди.
Итальянские марионеточники появились в Англии вскоре после того, как вслед за скончавшимся Кромвелем канули в Лету годы пуританских запретов на увеселения, включая театральные представления и Рождество. 9 мая 1662 года Сэмюэл Пипс с большим удовольствием посмотрел такое представление в Ковент Гардене, о чем не преминул сделать запись в своем дневнике. Она стала первым письменным упоминанием о новом культурном явлении на улицах Лондона, а 9 мая — днем рождения мистера Панча.
И снова локдаун. Во время первого — этой весной — я наткнулась на малоизвестное стихотворение Михаила Кузмина, написанное ровно 100 лет назад и по другому поводу, но удивительно созвучное настроению тех дней, да и, пожалуй, всего этого года. (Впрочем, это еще и просто хорошая поэзия.)
Декабрь морозит в небе розовом, Нетопленный мрачнеет дом. А мы, как Меншиков в Берёзове, Читаем Библию и ждём. И ждём чего? самим известно ли? Какой спасительной руки? Уж взбухнувшие пальцы треснули И развалились башмаки. Никто не говорит о Врангеле, Тупые протекают дни. На златокованном Архангеле Лишь млеют сладостно огни. Пошли нам крепкое терпение, И кроткий дух, и лёгкий сон, И милых книг святое чтение, И неизменный небосклон! Но если ангел скорбно склонится, Заплакав: «Это навсегда!» — Пусть упадет, как беззаконница, Меня водившая звезда. Нет, только в ссылке, только в ссылке мы, О, бедная моя любовь. Струями нежными, не пылкими, Родная согревает кровь, Окрашивает щеки розово, Не холоден минутный дом, И мы, как Меншиков в Берёзове, Читаем Библию и ждём.
Все пройдет, пройдет и этот локдаун. Главное — будьте здоровы, где бы вы ни были.
По разным оценкам, во второй половине XVIII века в индустрии плотских удовольствий было занято от 6000 до 50000 жительниц Лондона. (Такой разброс объясняется не только отсутствием соответствующей статистики, но и размытостью самого понятия проституции; с одной стороны, были профессиональные жрицы любви, а с другой — немалое число вовсе не склонных к подобному времяпрепровождению женщин вынуждены были время от времени приторговывать телом ради элементарного выживания.) Охотники до эротический приключений попроще ловили (в буквальном смысле) удачу на улице, в парках и тавернах; для джентльменов же со средствами существовал особый справочник, известный как «Список Гарриса» (‘Harris’s List of Covent Garden Ladies’).
Те, кому довелось в сознательном возрасте пожить в Советском Союзе, наверняка помнят, что 19 мая отмечался День пионерии. В этот день в 1922 году на Всероссийской конференции комсомола было объявлено о создании организации «Юные пионеры имени Спартака».
Проект не был отечественным изобретением: название — английское слово pioneer — взяли у Сетон-Томпсона, а все остальное, включая девиз «Будь готов!», галстуки, значки, летние лагеря и костры, — у скаутов. По иронии судьбы, затея англичанина Роберта Баден-Пауэлла, питавшего глубокую неприязнь к большевикам, была наполнена ими коммунистическим содержанием и поставлена на службу интересам диктатуры пролетариата.
24 августа 2009 года в лондонском Ист-Энде появились — правда, в количестве всего пяти штук и всего на три месяца — банкоматы, общавшиеся с клиентами не только на стандартном английском, но и на рифмованном сленге. Как обычно, чтобы снять наличные, требовалось ввести пин-код, однако вместо привычного cash фигурировали sausage and mash (сосиска с пюре), а вместо PIN — Гекльберри Финн (Huckleberry Finn).
Среди множества стереотипов, касающихся лондонцев, один из, пожалуй, самых распространенных заключается в том, что настоящий лондонец — это кокни вроде Элизы Дулиттл из «Моей прекрасной леди», непременно говорящий в рифму. Как все стереотипы, этот весьма далек от реальности, хотя доля истины в нем все-таки есть.
В ХХ век Лондон вступил увенчанный лаврами крупнейшего мегаполиса мира с развитой системой общественного транспорта: конная тяга мирно уживалась с паром, а омнибусы — с метро. К трем уже работавшим веткам — Метрополитан, Дистрикт и Сити и Южный Лондон — планировалось добавить новые, вот только денег на воплощение задуманного не было. Помощь пришла, откуда не ждали — из-за океана.
Америка второй половины XIX века подарила миру целое поколение сверхуспешных бизнесменов. Имена некоторых из них вроде Эндрю Карнеги до сих пор на слуху, а то и стали нарицательными, как это случилось с первым долларовым миллиардером в истории Джоном Д. Рокфеллером. Чарльзу Тайсону Йеркису с посмертной славой не повезло, если не считать драйзеровской трилогии «Финансист», «Титан» и «Стоик», прототипом главного героя которой Фрэнка Каупервуда он послужил; зато жизнь он прожил поистине легендарную.
Какой же праздник без музыки?! И Рождество не исключение. Рождественские гимны — такой же непременный атрибут главного праздника года, как елка и индейка. Церковь, прибрав к рукам народные гуляния, посвященные зимнему солнцестоянию, облагородила их и наделила новым смыслом. Развеселые языческие песенки сменились исполнявшимися духовенством хоралами на непонятной простым смертным латыни. Народ такой заботы не оценил, Рождество отмечал вяло, главным образом ходя по домам и распевая всякую похабщину. (Воспоминаниями о ряженых, собирающих праздничную дань с соседей, проникнута песенка неизвестного автора XVI века We Wish You a Merry Christmas.)