Несмотря на то что с момента смерти Уинстона Черчилля 24 января 1965 года прошло более полувека, в регулярно проводимых конкурсах на звание самого великого британца всех времен большинство людей неизменно отдают свой голос ему. И, разумеется, народная тропа в Чартуэлл, расположенное сразу же за London Orbital (наш аналог МКАДа) бывшее поместье семейства Черчиллей, давно и, видимо, надолго превратилась в оживленную магистраль, где не протолкнуться от поклонников харизматичного «английского бульдога».
Рубрика: Места надо знать Страница 5 из 8
… и будут псы лизать твою кровь, как лизали они кровь Ахава»,
— прозвучало из уст францисканского монаха, пытавшегося вразумить закоренелого грешника Генриха VIII, который едва ли принял предостережение всерьез. Однако 12 лет спустя пророчество сбылось: по дороге из Лондона, где окончился земной путь одного из самых одиозных английских монархов, в Виндзор траурный кортеж остановился на ночь в заброшенном Сионском аббатстве; гроб дал течь и, прежде чем вызванные на подмогу плотники успели исправить во всех отношениях неприятную ситуацию, набежавшие на запах мертвой плоти собаки исполнили монашье предсказание. Правда, теперь мысли тех, кто был в курсе столь интимных подробностей жизни короля, были обращены к его пятой супруге Катерине Говард: дескать, таким образом она отомстила бывшему мужу, отправившему ее на плаху. На Генрихе лежал — среди прочих — и другой тяжкий грех — разорение монастырей, в том числе и той обители, что когда-то стояла на месте теперешнего Сайон Хауса.
Альбертополис
Именем принца Альберта, супруга королевы Виктории, в британской столице названы не только улицы, но и — теперь уже бывшие — доки на востоке города, мост на западе, набережная в центре, один из двигателей на канализационно-насосной станции викторианской эпохи в лондонском районе Бексли и проч. и проч. Чарльз Диккенс как-то писал своему другу Джону Личу:
Если тебе попадется где-нибудь по соседству удобная пещера, в которой отшельнику можно было бы укрыться от памяти о принце Альберте и ее свидетельств, прошу тебя, дай мне знать»
‘If you should meet an accessible cave anywhere in the neighbourhood, to which a hermit could retire from the memory of Prince Albert and testimonials to the same, pray let me know it.’.
Саксонский принц, ставший для Виктории не просто беззаветно любимым мужем, но и ближайшим советником и помощником, благодаря разумному и тактичному усердию на очень непростом поприще приложения к коронованной жене сумел преодолеть первоначально весьма сдержанное отношение британского общества и завоевать самые искренние симпатии последнего.
Одержав победу в Гражданской войне, пуританское правительство Кромвеля поставило театральные представления за их фривольный характер вне закона. Восстановленная в 1660 году монархия в лице Карла II не замедлила вернуть нации право веселиться. Правда, разрешение на постановку драматических спектаклей было пожаловано только двум лондонским театрам — получившей название Королевской труппе под руководством Томаса Киллигрю и труппе герцога Йоркского с сэром Уильямом Давенантом во главе (впоследствии — театры «Друри Лейн» и «Ковент Гарден» соответственно), которые с тех пор вели отчаянную борьбу друг с другом за лучших актеров и благосклонность зрителя.
За без малого четыре сотни лет своего существования «Ковент Гарден» пережил несколько реинкарнаций. Первый театр с этим именем открылся 7 декабря 1732 года. Его построил актер и импресарио театральной труппы герцога Йоркского Джон Рич. Позволить себе такую роскошь он смог благодаря невероятному успеху «Оперы нищего», написанной по его заказу Джоном Геем и поставленной им в Lincoln’s Inn Fields. Эта коллаборация, как говорили тогда, made Rich gay and Gay rich (каламбур, обыгрывающий фамилии ее участников — «богача» и «весельчака»).
© Анастасия Сахарова
Как известно, до 1749 года единственным мостом через Темзу был Лондонский мост, одним концом упиравшийся в Саутворк, а другим — в Сити. Что за место был этот Саутворк, прибывавшим в город путешественникам становилось ясно примерно за полмили до переправы, где в густых зарослях казнили воров и карманников, оставляя трупы висеть на деревьях в назидание прочим.
«Городом греха» Саутворк стал в силу своего географического положения и политики властей: все, кого изгоняли из Лондона, селились именно здесь. Так, при Эдуарде I в городе проводились массовые «чистки», в ходе которых из Лондона выдворили множество женщин легкого поведения, в основном фламандок. Они нашли убежище в Саутворке, где их никто не трогал, если они воздерживались от ношения минивера (меха пятнистого горностая) и кандейла (тонкого шелка). С них-то и начались печально знаменитые саутворкские бордели.
В мае 1935 года Феликс и Ирина Юсуповы приехали в Лондон на выставку русских ювелирных изделий. Гостиницы были забиты битком, и целый день поисков грозил закончиться весьма неутешительно, когда вдруг на Джермин-стрит они заметили свет в окнах похожего на семейный пансион дома. В своих мемуарах князь Юсупов пишет:
Нас приняла седовласая дама в строгом черном платье с золотым медальоном. Гостиная была увешана фотографиями знаменитых людей, в их числе — король Эдуард VII. Безо всякой надежды спросив, нет ли комнаты, с удивлением услышали мы, что есть. Привели нас в покои с ванной, преудобные, почитай, роскошные. Но падали мы с ног от усталости, мечтали лишь о ванной и постели и вопросом, откуда такое счастье, не задавались.
На другой день пришла к нам обедать теща с сыновьями Дмитрием и Никитой. Вечером заглянул приятель, Тони Гандарильяс, атташе чилийского посольства, и рассказал, что наша строгая хозяйка — Роза Льюис, известная на весь Лондон стряпуха, что раньше Эдуард VII ценил ее стряпню не меньше, чем ее прелести. Но однажды кастрюли она оставила и открыла пансион. И теперь сюда сходятся лондонские кутилы, как прежде в Вене хаживала золотая столичная австрийская молодежь к фрау Захер. Роза пьет запоем, но только шампанское, и ничего другого пить в своем заведении не дает».
Здесь все правда, хотя и далеко не полная.
Британцы известны своей любовью к собакам. Интересно, что Королевское общество защиты животных было основано на 60 лет раньше (1824), чем организация, стоящая на страже прав детей (1884). И хотя человек дружит с собакой уже не одну тысячу лет, современное отношение к ней как к одному из, если не главному, члену семьи сложилось относительно недавно, в викторианскую эпоху.
К XX веку от грандиозной королевской резиденции в Элтаме, где провели свое детство Эдуард III, Генрихи IV и VIII (последний, к слову, будучи 9 лет от роду, именно в этих стенах познакомился с великим философом Эрасмусом), остался один только Большой зал, да и тот был в весьма плачевном состоянии.
Давно ставший ненужным королевской семье, Элтамский дворец на протяжении трех столетий переходил из рук в руки, пока в начале 30-х годов прошлого века не был отдан на 99 лет в аренду Стивену и Вирджинии Курто.
К концу XII века три главных института лондонского района Смитфилд — мясной рынок, церковь святого Варфоломея и одноименная больница — уже крепко стояли на ногах. Невероятно, но факт: всем троим удалось без особых потерь дожить до третьего тысячелетия.
Церковь святого Варфоломея — одна из старейших приходских церквей Лондона. Ей посчастливилось пережить разгон монастырей при Генрихе VIII, избегнуть пламени Великого пожара 1666 года и не попасть под немецкие бомбежки во время последней войны. Ее отцом-основателем стал Раэри, любимый не то шут, не то министрель Генриха I. Считается, что на духовные подвиги королевского фаворита подвигла цепь трагических смертей — сначала супруги монарха королевы Матильды, последовавшей за ним два года спустя гибели наследника престола принца Вильгельма (он утонул), а затем кончины родного и сводного братьев и сестры самого Раэри.
По дороге в Рим променявший шутовской колпак на скромный наряд паломника Раэри захворал. Лежа в малярийном бреду, он молил Бога о спасении своей жизни, обещая взамен основать по возвращении в Лондон больницу для бедных. Как вы уже догадались, его молитвы были услышаны. По дороге домой Раэри было видение: явившийся пред его очи святой Варфоломей пообещал помощь в трудах и сообщил, что уже выбрал место для будущего храма в свою честь в Смитфилде.
Люди по-разному реагируют на удары судьбы: одни, собрав волю в кулак, продолжают мужественно следовать по жизненному пути, другие подаются в затворники и проводят остаток жизни за закрытыми дверями собственного дома, третьи отказываются от соблюдения элементарных правил гигиены.
Так поступил Натаниэль Бентли после того, как его невеста умерла в день собственной свадьбы. Небезосновательно заявляя, что смысла в умывании и смене одежды нет никакого, ибо назавтра все равно будешь снова грязным, он забросил это занятие и из «красавчика Леденхолл Стрит»превратился в «грязнулю Дика».