Еще каких-то десять лет назад в доме-музее Джона Соуна на Lincoln’s Inn Fields можно было встретить разве что архитекторов и немногочисленных особо продвинутых эрудитов. Теперь, чтобы попасть в этот удивительный лабиринт света и теней, где наполненные скульптурами, древностями вроде саркофага фараона Сети I, живописными полотнами Каналетто и Тернера, рисунками, принтами Хогарта, книгами и архитектурными деталями пространства накладываются друг на друга — результат того, что хозяину приходилось быть особенно изобретательным, размещая все растущие коллекции на ограниченной площади, — приходится стоять в очереди. Удивительно и то, что в силу обстоятельств это практически все, что осталось в Лондоне от некогда богатого наследия архитектора.
Humble beginnings
Джон Соун, как едва ли не абсолютное большинство знаменитых лондонцев, был провинциалом, «понаехавшим» в столицу из Горинга-на-Темзе, что близ Рединга. Свой путь к званию «отца архитекторов» (father of the profession) младший сын местного каменщика начал в возрасте 14 лет с самой нижней ступеньки карьерной лестницы, ассистируя старшему брату в качестве подносчика кирпичей, а каждую свободную минуту проводя за книгой.
Спустя год через знакомых ему удалось получить место в конторе лондонского сюрвейера Джорджа Данса-младшего. Здесь Соун научился тому, что со временем станет залогом его профессионального успеха — дисциплине, трудолюбию, аккуратности и надежности, а также виртуозному владению пером и карандашом.
Однако составление чертежей и смет, разумеется, не было пределом мечтаний амбициозного юноши. Он мечтал поступить в училище при Королевской академии художеств. Чтобы набраться более разнообразного опыта, Соун устроился в мастерскую архитектора Генри Холланда и пару лет спустя пополнил ряды студентов.
Однако больше, чем об учебе как таковой он мечтал о гранд-туре по Европе. Для него как выходца из бедной семьи единственным шансом своими глазами увидеть памятники античности было выиграть в ежегодном конкурсе студенческих работ. Рисунок Триумфального моста, над которым ему приходилось корпеть в немногие свободные от работы в мастерской Холланда часы, не только принес ему золотую медаль победителя, но и, как считал сам Соун, спас жизнь: сославшись на поджимавшие сроки, он отказался отправиться с приятелями в Гринвич праздновать день рождения одного из них; по дороге лодка перевернулась, неумевший плавать Соун наверняка утонул бы.
Успешный архитектор
Из путешествия Соун привез не только массу впечатлений, которые служили ему источником творческого вдохновения всю оставшуюся жизнь, но и несколько весьма удачных знакомств, благодаря которым его архитекторская практика с самого начала пошла в гору. Для пущей важности он вскоре добавил к своей фамилии немую e на конце (и не поленился исправить ее написание на форзацах книг своей библиотеки).
Он построил немало загородных домов для своих состоятельных клиентов, несколько церквей, создал интерьеры столовых в домах номер 10 и 11 по Даунинг-стрит, но главными его детищами стали здания Далвичской картинной галереи (1812) и Английского банка (1788-1830) (последнее было сильно перестроено в 1933 году Гербертом Бейкером).
Семейные неурядицы
От дел Соун отошел, только отметив свой 80-й день рождения. А работал он всю жизнь не покладая рук, пешком и в экипаже путешествуя с объекта на объект, составляя чертежи и сметы, заказывая материалы, читая лекции в королевской Академии, только в редкие минуты отдыха расслабляясь на берегу реки с удочкой в руках. Удивительно, что среди бесконечного круговорота дел он нашел время, чтобы завести семью.
Сирота Элиза Смит оказалась идеальной подругой жизни не только благодаря своему уму и терпению, незаменимым, когда имеешь дело с человеком, для которого, несмотря на всю любовь, семья всегда была на втором после работы месте, но и благодаря родству с Джорджем Уайаттом, далеко не последним человеком в столичном строительном мире, после смерти которого она унаследовала изрядное количество недвижимости и тем самым изрядно упрочила финансовое положение семейства.
Со стороны казалось, совершенно благополучное семейство: глава семьи — успешный архитектор, его супруга — богатая наследница, двое очаровательных детей, прекрасный таунхаус на Lincoln’s Inn Fields и роскошное поместье в загородном Илинге.
Последнее было куплено и перестроено Соуном не только ради того, чтобы самому там отдыхать и развлекать гостей, но и в качестве «будущей резиденции молодого архитектора» — его старшего сына Джона, который уже в юном возрасте продемонстрировал тягу к изящным искусствам и особенно архитектуре и даже намеревался пойти по стопам отца.
Однако со временем выяснилось, что Джона Соуна-младшего прельщали совсем иные занятия. Достигнув совершеннолетия, он поступил в Тринити-колледж Кембриджского университета, который так никогда и не закончил. Спустя три года после нескольких неудачных попыток отца наставить сына на путь истинный, то бишь сделать-таки из него архитектора, непослушный отпрысок женился. Джон с детства не отличался крепким здоровьем, а с годами все больше времени вынуджен был проводить на море и за границей, пытаясь побороть болезнь. В конце концов победу одержал недуг. Сыну знаменитого архитектора было всего 38 лет. Не оправдались и надежды, которые Соун возлагал на своего внука Джона: того тоже постигла преждевременная кончина.
Неоправдавшиеся надежды
Младший отпрысок Джордж из всех университетских наук лучше других постиг науку влезать в долги. За них расплачивались родители; иногда мать, чтобы не расстраивать лишний раз отца, платила из своих денег, но замкнутый круг было не разорвать. В конце концов непутевый сын загремел в долговую тюрьму. Выйдя на свободу, он вместо благодарности опубликовал в газете The Champion анонимку, в которой в самых оскорбительных словах нападал на своего отца-архитектора. Установить личность пасквилянта не составило большого труда. Его мать была в буквальном смысле убита горем: она скончалась всего пару месяцев спустя.
После ее смерти Джон Соун вычеркнул сына из жизни, однако продолжал регулярно посылать его семье деньги и платил за учебу его сына, своего внука, Фредерика, в том числе за уроки рисования, очевидно, продолжая надеяться, что хоть кто-нибудь из его потомков пойдет по его стопам. Увы и ах!
Отношения с Джорджем окончательно разладились, когда до Соуна дошло известие о том, что его блудный сын завел себе ménage à trois со свояченицей, результатом которого стало рождение еще одного Джорджа. Кстати, предпочтя изящным искусствам беллетристику, Джордж Соун стал автором любовных романов и переводчиком с немецкого; его перевод одного из фрагментов «Фауста» удостоился похвалы самого автора.
Наследие Джона Соуна
За четыре года до смерти к тому времени уже сэр Джон Соун добился принятия специального парламентского акта, согласно которого после его смерти его дом с находящимися в нем коллекциями должны были стать достоянием нации. Кураторы музея продолжали жить здесь же вплоть до 1945 года.
Скончался Джон Соун в своем доме на Lincoln’s Inn Fields 20 января 1837 года и был похоронен в построенном по его проекту мавзолее на погосте церкви святого Панкратия, где за 21 год до этого была похоронена его жена, а потом и старший сын. Мавзолей этот чуть менее ста лет спустя вдохновил Джайлза Гилберта Скотта на создание знаменитой красной телефонной будки.
Добавить комментарий