17 сентября 1944 года союзные войска начали Голландскую операцию. Ее составной частью стала знаменитая битва при Арнеме, в которой особенно отличился майор парашютно-десантного полка Дигби Татэм-Уортер. Во время одного из боев, когда над его ротой нависла угроза потери позиций, бесстрашный офицер повел своих бойцов в атаку против немецких танков… с котелком на голове и зонтиком в руке! Совершенно обескураженный противник отступил. Вечно забывавший пароль Дигби ходил в бой, непременно вооружившись зонтом, чтобы его, не дай бог, не приняли за врага. И вообще, как он сам говорил, отвечая докучливым любопытствующим: «А вдруг дождь?»
«Француз» и его «маленькая тень»
Дождь — такая же непременная примета Лондона, как черные кэбы и красные телефонные будки. А где дождь — там и зонтик. Забавно, что английское слово umbrella происходит от латинского umbra, что значит «тень»; английский зонт, таким образом, представляет собой «маленькую тень». Маленькую по сравнению с той, что создавал его восточный прообраз, защищавший нежные женские головки от палящего солнца Персии. Оттуда идея «переносной крыши» и попала на Туманный Альбион. Случилось это благодаря Джонасу Хенвею, который резонно решил, что «маленькая тень» вполне может быть и укрытием от проливного дождя.
В 1750 году на столичных улицах появился новый аттракцион, который на протяжении последующих трех десятков лет служил развлечением лондонцам от мала до велика, — одетый словно для приема в королевском дворце человек с напоминающим исполинский гриб предметом в руках. Однако несмотря на косые взгляды, насмешки и откровенное издевательство со стороны пребывавших в шорах своих предубеждений соотечественников, неутомимый пешеход, вечно спешащий по делам общественного блага, Джонас Хенвей изо дня в день, полный сознания собственной правоты, нес культуру и прогресс в массы. В особенную ярость он приводил извозчиков, опасавшихся, что, войди они в моду, зонты составят серьезную конкуренцию наемным экипажам — традиционному прибежищу тех, кого застигла врасплох непогода; завидев нашего героя, они обзывали его французом, толкали и кидались грязью.
Забытые благодеяния
Потомки, как правило, вспоминают Хенвея благодаря его эксцентричным прогулкам по улицам Лондона с «маленькой тенью», при этом его бурная и небесполезная деятельность в социальной сфере для многих по-прежнему остается в тени успеха его культурной инновации. Чем только он не занимался! Основал Приют Магдалины для «раскаивающихся проституток» и даже приглашал исправившихся жриц любви к себе в гости и, несмотря на свое холостяцкое положение, поддерживал с ними исключительно платонические отношения. Приют был популярным, хотя и противоречивым явлением. Он был рассчитан примерно на 80 «воспитанниц», которых обучали навыкам чтения и премудростям двух самых распространенных женских профессий — служанки и швеи; часть из них никогда не торговали телом, а просто пали жертвами коварных соблазнителей и потому лишились поддержки своих семей. Больным и беременным вход был, однако, заказан. Из без малого 4.000 покинувших стены приюта в 1758-1806 гг. женщин больше половины вышли замуж или нашли работу и стали «уважаемыми членами общества».
Хенвей принимал живейшее участие в делах приюта для подкидышей Томаса Корама, а в 1756 году стал его заведующим; именно ему принадлежала идея устройства сирот в приемные семьи за городом. В том же году он основал Морское общество — своего рода кадетский корпус для детей бедняков, которых готовили к службе на флоте. Благодаря его упорству были приняты два важнейших парламентских акта, получивших известность как «акты Хенвея»: первый (1762) вводил для приходов обязанность вести учет всех находившихся на их попечении детей, а второй (1767) сделал обязательным отправку обездоленных детей на попечение нянек в сельскую местность, подальше от опасностей большого города. И хотя по диккенсовскому «Оливеру Твисту» мы знаем, что детские фермы были отнюдь не райским местом, они все-таки спасли немало юных жизней. Джонас Хенвей пытался также облегчить судьбу несчастных маленьких трубочистов, но реальные всходы посеянные им семена дали только столетие спустя.
Причуды исторической памяти
Бурную общественную деятельность наш герой совмещал с поистине неутомимым писательством. Все началось с публикации в 1753 году его отчета о британской торговле с Россией и Персией и его собственных впечатлениях от приключений в вышеупомянутых странах. Успех этого сочинения спровоцировал приступ графомании, конец которому положила только смерть автора.
Как мы уже отметили, Джонас Хенвей был человеком увлекающимся и разносторонним, а потому список тем его трудов отличался завидной всеохватностью: он писал о пользе музыки и примесях в хлебе, о том, как нанимать моряков и как сделать публичные казни более «пристойными и ужасными»; предлагал ввести одиночное заключение для преступников, дабы оградить невинных от их тлетворного влияния, а сами грешники чтобы имели возможность обдумать свое поведение. Он выступал за то, чтобы ссылать нарушителей закона в Африку и Азию — видимо, считая, что Америка для этих целей слишком хороша. Вел переписку с чиновниками Сити, объясняя им, как надо мостить дороги.
Особую известность получило его сочинение о вреде чая. Популярный напиток обвинялся во всех смертных грехах: он сокращал жизнь, приводил к нервным расстройствам, несварению, упадку духа и меланхолии, делал женщин безобразными и даже был причиной демографических проблем — дескать, бедняки, вместо того чтобы кормить своих детей, тратят деньги на чай, дети в итоге умирают от голода, что приводит к дефициту рабочих рук и рекрутов на случай войны.
Разумеется, одному с таким объемом работы не справиться, поэтому Хенвей имел под рукой штат писарей, в любую минуту готовых занести на скрижали истории бурный поток его мыслей. С их помощью за 33 года писательской карьеры он осчастливил соотечественников 83 трактатами, памфлетами, проспектами и многотомными руководствами. Редкому человеку удавалось в такой мере воспользоваться возможностью поучать окружающих. А в памяти остался только зонтик. Вот вам и вся историческая справедливость.
Добавить комментарий