28 ноября 2023 года правительство Риши Сунака снова село в лужу. На это раз — международных масштабов. В тот злополучный вторник британский премьер должен был встретиться с главой правительства Греции Кириакосом Мицотакисом, но в последний момент передумал. Случилось это на следующий день после того, как его визави в интервью политическому обозревателю BBC Лоре Кунсберг заявил, что вывезенное в начале XIX века в Великобританию собрание древнегреческого искусства, ныне известное как мраморы Элгина, «принадлежит Греции» и «было, по сути, украдено».
Так началась очередная фаза продолжающегося уже два столетия спора, и не похоже, что в обозримом будущем получится найти решение, которое устроит обе стороны.
Что случилось
В начале XIX века доверенные лица лорда Томаса Элгина (1766 — 1841), занимавшего в 1799-1803 гг. пост британского посла в Константинополе, вывезли из находившейся тогда под контролем турков Греции исключительное по своему культурному значению собрание статуй, архитектурных и скульптурных фрагментов и проч., включая 15 метоп и 17 мраморных скульптур с фронтонов Парфенона, а также примерно половину (около 75 погонных метров) скульптурного фриза, некогда опоясывавшего здание.
Просветитель или расхититель?
Сразу оговоримся, что разобраться в истинных мотивах поведения того или иного человека крайне сложно даже ему самому, не то что окружающим, а уж с расстояния в двести лет и вовсе не представляется возможным. Нам остается лишь строить догадки на основании имеющихся фактов и документов — тоже, в свою очередь, предметов порой взаимоисключающих интерпретаций.
Задача, которую лорд Элгин изначально ставил перед нанятой им командой во главе с итальянским художником Джованни Баттиста Лузьери, заключалась в том, чтобы с помощью обмеров, зарисовок и слепков создать копии античных шедевров для просвещения соотечественников, у большинства из которых не было никакой возможности увидеть оригиналы.
Однако известно также, что занятый одновременно обустройством фамильного гнезда лорд Элгин по совету своего архитектора сперва планировал украсить его репликами античных артефактов, но, добравшись до оригиналов, передумал в пользу подлинников.
По возвращении на Родину он занял непримиримую позицию спасителя культурного наследия, которое без него погибло бы. И в этом была доля истины. Следы пожара, случившегося на Акрополе во время Греческой войны за независимость (1821-1829), видны до сих пор. А в нашу с вами эпоху главной угрозой сохранности древних скульптур стало атмосферное загрязнение, так что остававшиеся под открытым небом скульптуры были заменены копиями, а оригиналы стали экспонатами Музея Акрополя.
Вместе с тем нельзя не упомянуть о том, что агенты лорда Элгина не отличались особой деликатностью по отношению как к деталям, предназначавшимся для отправки в Англию, так и к зданию, которое они украшали. Например, для уменьшения веса фризов их изнанка была отпилена, а одна из колонн для удобства транспортировки распилена пополам.
Нарушитель закона?
В 1798 году Наполеон вторгся в Египет, входивший тогда в состав Османской империи. Великобритания рассчитывала стать главным союзником султана в борьбе против своего извечного соперника.
Новоиспеченный посол лорд Элгин прибыл в Константинополь в ноябре 1799 года отнюдь не в одиночку. Его сопровождала молодая супруга (он женился на Мэри Нисбет, которая была моложе его на 12 лет, всего несколькими месяцами ранее), а также личный секретарь Филип Хант.
Последний не преминул воспользоваться сложившейся геополитической ситуацией с тем, чтобы получить от турков разрешение на беспрепятственный доступ на афинский Акрополь. Оригинал этого фирмана бесследно исчез; сохранился лишь его итальянский перевод — еще один предмет ожесточенных споров. Агентам Томаса Элгина позволялось проводить раскопки, делать зарисовки, обмеры и слепки, а также снимать скульптурные украшения и перемещать с Акрополя камни с надписями. Правда, категорически запрещалось при этом наносить ущерб памятникам греческой Античности.
Сегодня скульптуры Парфенона находятся в музейных коллекциях восьми стран, включая Британский музей, Лувр, музеи Ватикана и специально созданный для них музей в Афинах.
Лорд Элгин был далеко не первым, кто не смог удержаться в благородных рамках сохранения древнегреческого искусства для потомков на бумаге и в гипсе. За 20 лет до него французский посол при дворе султана поручил художнику Луи-Франсуа-Себастьяну Фовелю сделать слепки и зарисовки греческих древностей. А четыре года спустя ему было наказано тащить из Афин все, что получится. Поэтому не стоит забывать, что, с точки зрения самого лорда Элгина и по крайней мере некоторых из его соотечественников, его поступок был актом патриотизма, а не вандализма.
Одним из яростных критиков случившегося был лорд Байрон, в стихотворении которого «Проклятие Минервы» лорду Элгину досталось по первое число.
Здесь вам не музей
Еще одно обстоятельство, часто упускаемое из виду критиками лорда Элгина, заключается в том, что в начале XIX века Акрополь не был музеем и объектом всемирного наследия ЮНЕСКО. За две с лишним тысячи лет своего существования он пережил и повидал немало. Скажем, тот же Парфенон из храма Афины-Паллады стал храмом христианским, а с приходом в XV веке в Грецию турков — мечетью. В конце XVII века он временно использовался в качестве порохового склада и пострадал от прямого попадания пушечного ядра во время разборок между турками и венецианцами.
Задолго до того, как агенты лорда Элгина впервые прибыли в Афины, Акрополь был лишь одним из районов города с непростой судьбой, а ставшие бесхозными памятники Античности служили источником стройматериалов и готовых архитектурных деталей для местных жителей и сувениров для все возраставшего числа туристов и ценителей прекрасного со всех уголков Европы.
После свержения османского ига перед молодым греческим государством встал вопрос самоопределения и поиска национальных символов. Вероятно, не без влияния отца занявшего в 1832 году греческий трон 18-летнего баварского принца Отто — поклонника Древней Греции — эта роль была отведена афинскому Акрополю. В ходе начавшихся археологических раскопок он был очищен от всего «наносного» — в данном случае от всего, не относившегося к V веку до н.э., «золотому» веку греческой истории.
Сплошные руины
Но вернемся в 1803 год. Лорд Элгин с супругой возвращаются через всю Европу в Англию. Когда они добираются до Франции, начинается (очередная) война — и британский дипломат оказывается под домашним арестом. Тем временем умирает один из их четверых детей, а Мэри обнаруживает, что беременна пятым. Супругам удается уговорить Наполеона разрешить леди Элгин выехать в Лондон.
Вскоре Томас Элгин получает от измученной следовавшими одна за одной беременностями жены ультиматум: либо он начинает пользоваться средствами контрацепции, либо будет отлучен от ее постели.
В это же время за Мэри начинает ухаживать друг семьи Роберт Фергюсон. Он обещает ей верность, преданность и никаких детей.
Их роман перестает быть тайной, когда Томас Элгин возвращается, наконец, домой в 1806 году. Ослепленный ревностью, он, вместо того чтобы, не привлекая внимания общественности, разъехаться с супругой на взаимовыгодных условиях, подает на развод. Бракоразводный процесс он выиграет, но окажется полным банкротом, т.к. финансовое благополучие Элгинов зиждилось на богатом приданом Мэри.
Чтобы поправить свое материальное положение, лорд Элгин предлагает британскому государству купить у него вывезенные из Греции сокровища. В 1816 году Британский парламент 80 голосами против 30 проголосовал за приобретение коллекции за £35,000 (самому Элгину она обошлась в два с лишним раза дороже).
В 1810 году Томас Элгин, несмотря на астму и сифилис, из-за которого он лишился изрядной части носа, женился снова и произвел на свет еще восьмерых детей. Ему так и не удалось выбраться из долгов, так что в конце концов он вынужден был бежать от кредиторов во Францию, где и умер в нищете.
В ходе парламентских прений по этому поводу депутат Хью Хэммерсли первым выступил с предложением вернуть мраморы Элгина Греции, как только для этого возникнут благоприятные условия.
Ящик Пандоры
Современные музеи— не только про накопление артефактов, принадлежащих разным эпохам и культурам, но и про осмысление их в общечеловеческом контексте. Те же мраморы Элгина в Британском музее, будучи выставленными по соседству со скульптурами древних Ассирии и Египта, наполняются новыми смыслами — и, разумеется, теряют от того, что находятся вне своего оригинального контекста.
Более того, таких спорных экспонатов великое множество, и возврат на историческую родину одного неминуемо станет прецедентом, способным поставить под угрозу существование изрядного числа музеев, если не саму концепцию как таковую.
Открывшийся в 2009 году у подножия Парфенона Музей Акрополя был создан с целью однажды собрать под своей крышей все сохранившиеся элемента фриза.
Споры, касающиеся прав собственности, редко решаются к взаимному удовольствию сторон. Да и кому принадлежит культурное наследие, особенно если оно имеет статус всемирного? Ответ на этот вопрос человечество, похоже, найдет нескоро.
Добавить комментарий