Соломон Поттсман (1904 – 78) был одним из самых известных персонажей лондонского букинистического сообщества послевоенных лет. Его любовь к книгам носила поистине самоотверженный характер.
Он жил поблизости от Британского музея в запущенной квартирке, где единственным предметом мебели была скрипучая старая кровать, а всю остальную обстановку заменяли стопки, груды и горы старинных фолиантов. Редкие гости с чувством величайшей неловкости понимали, что чашка, в которой хозяин подал им чай, единственная в этой букинистической цитадели — сам Поттсман в таких случаях довольствовался бутылкой из-под молока.
Человечество обладает на удивление избирательной памятью. Фрэнсис Гальтон (1822-1911), видимо, навсегда останется основоположником евгеники — псевдонауки, на алтарь которой в ХХ веке были принесены миллионы человеческих жизней. Между тем, наследие ученого отличается исключительным многообразием, и многие его открытия и изобретения до сих пор верой и правдой служат людям, совершенно забывшим стоящего за ними британца.
Ее красоту и простоту в обращении воспел в стихах сам Шеридан. Ее остроумие по достоинству оценил сам Сэмюэл Джонсон. Ее дружбой дорожил сам принц Уэльский, будущий король Георг IV. Ее поэтическим дебютом восхищались Вальтер Скотт, Уильям Вордсворт и Томас Харди. Ее литературное наследие — мемуары, письма, дневники, стихи — измеряется примерно миллионом слов и остается по большей части неопубликованным. Вся ее жизнь была вызовом общепринятым правилам и приличиям. Звали эту неординарную женщину Анна Барнард.
По разным оценкам, во второй половине XVIII века в индустрии плотских удовольствий было занято от 6000 до 50000 жительниц Лондона. (Такой разброс объясняется не только отсутствием соответствующей статистики, но и размытостью самого понятия проституции; с одной стороны, были профессиональные жрицы любви, а с другой — немалое число вовсе не склонных к подобному времяпрепровождению женщин вынуждены были время от времени приторговывать телом ради элементарного выживания.) Охотники до эротический приключений попроще ловили (в буквальном смысле) удачу на улице, в парках и тавернах; для джентльменов же со средствами существовал особый справочник, известный как «Список Гарриса» (‘Harris’s List of Covent Garden Ladies’).
В июле 1591 года матушка Природа дала знать Элизабет Трокмортон, что та в положении. Жизненные обстоятельства Бесс делали это положение крайне рискованным: отцом ребенка был ее любовник и фаворит королевы Елизаветы Уолтер Рэли, а сама она – фрейлиной государыни.
Уильям Сегар. Портрет Элизабет Трокмортон
Собственно, уже одного факта их романа было достаточно, чтобы вызвать монарший гнев: юным аристократкам, удостоившимся чести служить при дворе, не полагалось самостоятельно устраивать свою личную жизнь — это была прерогатива королевы. В общем, рассчитывать на то, что Елизавета благословит их брак, не приходилось, и венчание состоялось тайно.
Элизабет успешно скрывала растущий живот до последнего. Когда же подошел срок рожать, она взяла отпуск «за свой счет» — фрейлинам разрешалось отлучаться на срок до двух недель без необходимости официально оформлять свое отсутствие — и 29 марта 1592 года произвела на свет мальчика. Младенца тут же препоручили заботам кормилицы, а его мать вернулась к исполнению своих служебных обязанностей.
Рано или поздно тайное должно было стать явным. И не то чтобы стареющая королева-девственница претендовала на роль возлюбленной во всех отношениях блистательного Рэли, однако, укол ревности почувствовала. А тот факт, что ее придворные устроили свое семейное счастье у нее за спиной, привел ее в ярость. Молодожены впали в немилость и загремели в Тауэр.
Лорд Джордж Кавендиш, владелец Берлингтон-хаус, на собственном опыте познал универсальность поговорки «богатые тоже плачут». Только представьте себе весь драматизм ситуации, в которой он оказался: ну да, живешь ты в роскошном особняке, если не сказать дворце, в приличном районе, а твой сад превратился в помойку, куда невоспитанные прохожие, внаглую игнорируя наличие ограждающей частную собственность стены, кидают устричные раковины (в начале XIX века устрицы были популярным и доступным фастфудом) и прочую дрянь. Русский олигарх в таком случае построил бы шестиметровый забор. Английский же аристократ превратил проулок между Пикадилли и своей резиденцией в один из первых торговых центров.
На момент своей кончины в 1616 году Уильям Шекспир был бесконечно далек от того культового образа, который так привычен нам. Статус высшего воплощения достижений британской культуры он получил сильно посмертно — лишь в середине XVIII века. Произошло это отчасти благодаря публикации академических изданий его пьес в современной орфографии и пунктуации, с комментариями, примечаниями и проч. Получившие таким образом статус канонических тексты требовали должного уважения со стороны всякого, кто брался за их постановку на театральной сцене: сокращать шекспировские сочинения еще куда ни шло, но былое переписывание и добавление отсебятины отныне почиталось кощунством. По иронии судьбы, подобному святотатству беззастенчиво предавался человек, всю свою жизнь посвятивший созданию и продвижению культа великого барда.
Синефилам виды Бромптонского кладбища покажутся знакомыми — и неспроста: этот викторианский некрополь в свое время становился декорацией для таких фильмов, как «Шерлок Холмс» Гая Ричи, «Волшебная страна» Марка Форстера, «Джонни Инглиш», «Миссия невыполнима: Племя изгоев» и «Джеймс Бонд: Золотой глаз» (С) Анастасия Сахарова
За первые четыре десятилетия XIX века население Лондона выросло вдвое, достигнув двух миллионов и стяжав городу славу самого крупного в мире. И поскольку жизнь и смерть испокон веку ходят рука об руку, столичные покойники ставили свои демографические рекорды. Старые церковные погосты вместить всех желающих обрести вечный покой уже не могли, и тогда с благословения властей печальное, но нужное похоронное дело было отдано в частные руки. Так появилась «великолепная семерка» — созданные на манер парижского Пер-Лашез некрополи класса люкс.
История Бромптонского кладбища начинается в 1837 году, когда лорд Кенсингтон продает West of London and Westminster Cemetery Company без малого 40 акров земель между Оулд Бромптон Роуд и Фулхэм Роуд. В должном порядке проводится конкурс на лучший проект будущей усыпальницы под открытым небом, победу в котором архитектор сэр Джеффри Уайетвиль присуждает своему давнему помощнику Бенджамину Боду. Среди проигравших Стивен Гири — архитектор открывшегося в 1839 году кладбища Хайгейт, предприниматель и отец-основатель некрополя в Бромптоне; в итоге он вынужден уйти из совета директоров компании.
Осмелюсь предположить, что вы любите читать. Иначе бы вас здесь не было. Возможно, вы даже относитесь к тем редким по нынешним временам людям, которые могут похвастаться наличием домашней библиотеки. Но любите ли вы книги так, как любил их Ричард Хибер (1773-1833) — один из самых одержимых библиофилов всех времен и народов?
На первый взгляд кажется, что она спит, по-детски подложив руку под голову и утопая в волнах белого и синего шелка постельного белья. Но румянец на щеках спящей красавицы обманчив: к тому моменту как Ван Дейк принялся за наброски для ставшего легендарным портрета, леди Дигби вот уже более суток была мертва.
