Сегодня здание универмага Marks & Spencer на Оксфорд-стрит привлекает внимание разве что содержимым своих торговых залов. И редкий прохожий в сутолоке главной торговой улицы Лондона поднимет глаза к небу и, увидя надпись The Pantheon на фасаде, задумается, что она там делает. А между тем для посвященных это поистине магическое слово, которое запускает историческую ретроспективу. Сменяя друг друга, мелькают стоявший тут до 1937 года другой универсам, известный как bazaar, затем — его предшественник театр, грандиозный пожар 14 января 1792 и наконец — величественное здание того самого «Пантеона».
«Пантеон» был построен по проекту Джеймса Уайетта. С самого начала он задумывался как конкурент Карлайл-хаус на Сохо-сквер, где знаменитая мадам Корнелис проводила свои блистательные маскарады. Самым наглым образом копировались все ее оригинальные затеи — бальные залы, комнаты для карточных игр, обеденная зала и чайная комната. Правда, размах был другой. Строительство затянулось на два с половиной года (июнь 1769 — январь 1772). Сметы росли не по дням, а по часам. Проект, оценивавшийся поначалу в 15 тысяч фунтов, в итоге обошелся почти в 37. Такую цену пришлось заплатить за «самое красивое здание в Англии» и «чудо XVIII века».
Впрочем, акционеры грандиозного проекта не остались внакладе: в течение только первого года с момента открытия на одних только входных билетах для желающих заглянуть внутрь они заработали 3000 фунтов. Билеты же на торжественное открытие «Пантеона» 27 января 1772 года, несмотря на астрономические цены, достигавшие 50 фунтов, купили примерно 1700 человек. Это были лучшие люди Королевства: среди них иностранные послы, лорд-канцлер, восемь герцогов и герцогинь.
Разумеется, на всех не угодишь, и были такие, кто жаловался на чрезмерную величественность и торжественность этих стен, которые, конечно, поражали воображение, но не очень способствовали непринужденному веселью и удовольствиям. Впрочем, как и Босуэлл с Джонсоном, все сходились во мнении, что побывать здесь хотя бы раз стоит.
В течение нескольких лет «Пантеон» процветал. Сезон начинался в декабре или январе и продолжался до апреля-мая. Первая зима прошла под знаком ассамблей. Играли в карты, вели светские беседы, себя показывали и на других смотрели. Дважды в сезон устраивались костюмированные балы, по случаю которых «Пантеон» украшали особым образом. Маскарады были ночным развлечением: они начинались в 9-10 часов вечера, ужин подавали не раньше полуночи, а веселье продолжалось до самого утра.
Неотъемлемой частью светского сезона стали серии концертов, завершавшихся танцами. Попасть на них можно было только по абонементу. По воспоминаниям современников, эти концерты были исключительно хороши, вот только болтовня публики мешала в полной мере насладиться музыкой. Концерты в «Пантеоне» пользовались такой популярностью, что 4 года спустя после открытия владельцы смогли позволить себе пригласить знаменитую певицу Лукрецию Агуяри, которая за исполнение всего двух песен запросила немыслимый гонорар в 100 фунтов!
Однако избалованной лондонской публике довольно быстро наскучили и маскарады и концерты. Их посещаемость стала падать. Чтобы восполнить финансовые потери, владельцы «Пантеона» снизили цену входных билетов, а в несезон стали устраивать в этих стенах развлечения иного рода. Так в 1777 году здесь демонстрировались «эксперименты по использованию проводников, защищающих здания от удара молнии», а в 1784-85 гг. под грандиозным куполом «Пантеона» парил величественный воздушный шар «отважного аэронавта» Винченцо Лунарди.
5 июня 1783 года во Франции братья Монгольфье провели успешный запуск холщового шара, наполненного теплым воздухом. Их соотечественник Жак Шарль придумал использовать вместо теплого воздуха водород. Первый полет такого шарльера состоялся в Париже 27 августа того же 1783 года. Успех первых опытов вдохновил энтузиастов воздухоплавания на новые эксперименты. Не прошло и месяца, как в воздух поднялись баран, петух и утка, а в конце ноября — и люди. Воздухоплавательный бум вскоре достиг и берегов туманного Альбиона.
Винценцо Лунарди прибыл в Англию в качестве cекретаря неаполитанского посла. Но душа 22-летнего итальянца рвалась в небо, и он-таки добился высочайшего позволения организовать демонстрацию пилотируемого полета на воздушном шаре. 15 сентября 1784 года на площадке для игры в крикет в Мурфилдс собралось ни много ни мало более 200 тысяч зрителей — четверть населения тогдашнего Лондона.
В полет Лунарди взял кота, собаку и голубя в клетке. Избавившись от удерживавших его на земле пут, шар медленно и величественно — к большой досаде скептиков — взмыл в воздух. Проплывая над головами пораженных лондонцев и гостей столицы, отважный воздухоплаватель грациозно кланялся и махал флагом. Правда, взятый им за компанию кот испытал мало радости от полета: ему стало плохо, и аэронавту пришлось совершить экстренную посадку на севере Лондона, чтобы высадить несчастное животное, после чего он продолжил полет и приземлился в Хартфордшире.
На следующий день наш герой проснулся знаменитым. В моду стремительно вошли юбки и шляпки a la Lunardi, а у ставшего в одночасье знаменитым итальянца появился даже своего рода фан-клуб. Одной из его поклонниц была некая Летиция Анна Сейдж. Трудно сказать, была ли она большой фанаткой воздухоплавания или же ей попросту нравился очаровательный итальянец — да еще и пилот! — однако, похоже, чувство это было взаимным, ибо Винценцо предложил девушке принять участие в следующем полете, запланированном на июнь 1785 года.
Вместе с ними на воздушном шаре, расписанном под Юнион Джек, должны были лететь также приятель и единомышленник Лунарди Джордж Биггин и некий полковник Гастингс. Однако оказалось, что боливар мог вынести только двоих. Лунарди и Гастингс галантно уступили свои места мисс Сейдж и Биггину. Воздушный шар успешно приземлился в поле неподалеку от Хэрроу. При этом он нанес некоторый ущерб урожаю местного фермера, который в порыве негодования бросился с кулаками на пришельцев. Спасли воздухоплавателей местные мальчишки, сбежавшиеся посмотреть на диковину, которую вскоре выставили на всеобщее обозрение в «Пантеоне».
Не зря, наверное, говорят «не рой другому яму — сам в нее попадешь». «Пантеону» и правда удалось изрядно насолить Терезе Корнелис и увести у нее большую часть клиентов. Но прошло совсем немного времени и он сам пал жертвой человеческого непостоянства, а 14 января 1792 года — всего 20 лет спустя после торжественного открытия — был уничтожен в огне пожара столь же грандиозного, как и «чудо XVIII века».
Добавить комментарий