Роберт Дадли, the favourite

В их переписке то и дело мелькает символ ôô. Это кодовое обозначение для прозвища «Глазки» (‘Eyes’), которое королева Елизавета дала Роберту Дадли (1532–88), своему ненаглядному фавориту.

Джон Дадли, первый герцог Нортумберленд, попытался посадить на трон свою невестку леди Джейн Грей, за что и поплатился головой. Его сын Роберт как соучастник провалившегося заговора загремел в Тауэр. Одновременно с ним там оказалась и его подруга детства Елизавета Тюдор — тюремное заключение было популярным среди монархов паллиативом против государственных переворотов. Ровесники, они проводили много времени в компании друг друга и делили вместе любовь к приятной беседе, охоте и танцам.

Став королевой, Елизавета не преминула отблагодарить бывшего товарища по несчастью и назначила его шталмейстером, или главным конюшим. Так Роберт Дадли не только получил жилплощадь в королевском дворце, но и стал единственным в стране мужчиной, которому по должности разрешалось прикасаться к государыне — всякий раз как Елизавета отправлялась кататься верхом, именно он помогал ей сесть в седло и слезть с лошади.

Такая близость, разумеется, породила массу слухов об истинной природе их отношений. Досужими сплетнями на эту тему развлекались не только придворные: так в июне 1560 года за слова о том, что королева беременна от Дадли, была арестована 68-летняя вдова из Эссекса; и это она еще легко отделалась — в те времена болтунам в качестве наказания обычно отрезали уши.

И без того пикантная ситуация усугублялась тем, что Дадли был женат, хотя и жил с супругой по большей части раздельно. В один из сентябрьских дней 1560 года Эйми Робсарт отослала всех своих слуг на местную ярмарку. Вернувшись домой, они обнаружили хозяйку мертвой — она лежала у подножия лестницы со сломанной шеей. Подозрения вполне предсказуемо пали на мужа, который, дескать, таким образом освободил себя от одних брачных уз ради других — с королевой. Зловещая тень пала и на Елизавету.

Маловероятно, однако, чтобы они стали так рисковать. Суд присяжных в итоге признал смерть Эйми Робсарт несчастным случаем, что никак не отразилось на общественном мнении. Фактически Дадли был свободен, практически же брак с ним почти наверняка обошелся бы Елизавете слишком дорого. Жениться по любви монархи могут себе позволить, за редким исключением, только в песне Аллы Пугачевой.

Впрочем, расстаться со своим фаворитом, ставшим, более того, «the favourite», было выше ее сил. И хотя королева из раза в раз сравнивала их отношения с дружбой между братом и сестрой, на самом деле Дадли был ей практически суррогатным мужем, тем более что теперь, когда его законная супруга была мертва, “душка Робин» (Bonny Sweet Robin) всецело принадлежал Елизавете.

Между тем королевский фаворит не сдавался и неутомимо доказывал свою любовь и преданность даме сердца, принимавшей их с видимым удовольствием, но не обещая ничего конкретного. Однако всему есть предел. В 1575 году Дадли предпринял последнюю попытку убедить несговорчивую возлюбленную выйти за него замуж. Для этого он пригласил ее в свой (точнее, подаренный ему в свое время королевой) уорвикширский замок Кенилуорт и, предоставив поместье в полное ее распоряжение, 19 дней напролет развлекал Елизавету и ее свиту. Этот фестиваль увеселений, призванный склонить главную зрительницу и участницу к вступлению в брак, вошел в Историю как самая продолжительная и дорогостоящая гулянка в царствование Елизаветы. Однако ни танцы с маскарадами, ни охота с травлей медведей, ни рыцарские турниры с фейерверками не поколебали решимости королевы остаться в девушках.

Отчаявшийся Дадли завел роман с одной из самых красивых фрейлин по имени Леттис Ноллис. Бог весть как, но Елизавета пребывала в полном неведении относительно его измены, пока три года спустя Леттис не забеременела и не настояла на том, чтобы Дадли женился на ней.

Королева была в ярости и чуть было не упекла «душку Робина» в старый недобрый Тауэр, но в итоге ограничилась ссылкой; коварная же Леттис была навсегда отлучена от двора. Тем разбитое сердце венценосной девы и успокоилось.

В конце концов, она все-таки простила старого друга, и в роковом августе 1588-го, когда испанская Армада вторглась в Англию, Роберт Дадли был рядом с Елизаветой. А 4 сентября его не стало. Королева была безутешна. Она заперлась в своих покоях и никого не пускала два дня, после чего ради восстановления нормального порядка вещей пришлось выломать дверь. На последней корреспонденции от друга всей своей жизни, полученном несколькими днями ранее, Елизавета собственной рукой начертала слова «его последнее письмо» — и положила в особую шкатулку, где оно хранилось до самой ее смерти. Роберту Дадли не удалось завоевать руку королевы, но ее сердце он без сомнения покорил.