Сказать, что Сэмюэл Джонсон (1709-84) был незаурядной личностью — значит, не сказать ровным счетом ничего. Те, кто сталкивался с ним случайно и мимоходом, как правило, приходили в ужас от его по-медвежьи внушительной внешности, отнюдь не благородных манер и откровенно безумных с точки зрения обычного человека поступков. Те же, кому посчастливилось познакомиться с ним ближе, находили в чудаковатом верзиле не только прекрасного друга, но и человека большого ума, феноменальной памяти и знаний, а главное — исключительного обаяния, которое через столетия пленяет даже при чтении посвященных ему книг и статей.
Однако серьезный разговор о Сэмюэле Джонсоне потребовал бы отдельного многосерийного повествования, поэтому сегодня я расскажу вам лишь об одной его ипостаси, она же — главное его достижение и главный вклад в английскую культуру. Сведем в силу необходимости многогранную личность к одному слову. И будет этим словом, простите за тавтологию, «словарь».
Через тернии — к звездам
Вокабулярий Джонсона был далеко не первым словарем великого и могучего английского языка. Однако его предшественники по большей части были учебными пособиями, составленными провинциальными учителями в помощь осваивавшим грамоту школьникам. Они не отличались особым авторитетом, да и были банально скучнейшими книгами на свете. Сэмюэлу Джонсону предстояло исправить и то, и другое.
Почему задумавшие издать новый английский лексикон столичные книготорговцы обратили свой взор на Джонсона? К тому времени наш герой, сам несостоявшийся провинциальный учитель, уже около десяти лет покорял Лондон. Однако никогда прежде литературная карьера в столице не была настолько неблагодарным занятием. Если раньше талантливый писатель мог рассчитывать на то, что его заслуги перед Отечеством будут оценены правительством и вознаграждены — персональной ли пенсией, синекурой ли, либо же — при наличии соответствующих амбиций — политическим назначением, то к тому моменту как подался в литераторы Джонсон, изящная словесность уже лишилась покровительства сильных мира сего, а опереться на публику еще не успела. Разбогатевший на книгописательстве Поуп был счастливым исключением.
Правилом было то, что даже популярные авторы с устоявшейся репутацией частенько вынуждены были сдавать в ломбард лучшие предметы своего гардероба, чтобы элементарно утолить голод не бог весть какими деликатесами в далеко не первоклассной забегаловке. Легко представить, насколько труднее приходилось начинающим литераторам, и в их числе Сэмюэлу Джонсону.
Годы лишений не могли не сказаться на его характере и поведении. Его манеры никогда не отличались утонченностью, а теперь стали и вовсе варварскими: зачастую не имея возможности отдать в стирку грязные сорочки или купить новый камзол взамен износившегося, наш герой стал форменным неряхой; постоянно ведя полуголодное существование, он, добравшись до еды, набрасывался на нее со звериной жадностью, так что вздувались вены на шее и выступал пот на лбу; однако нищета, которая другого подвигла бы на лесть и низкопоклонство, в Джонсоне развила грубость, носившую, правда, защитный характер, но оттого не менее нелицеприятную, особенно в обществе расположенных к нему людей.
Прибавьте к этому слабое здоровье и некоторую безумность поведения: то он ни с того ни с сего разражался строками «Отче Наш», то, питая ничем не объяснимую неприязнь к тому или иному переулку, делал огромный крюк, лишь бы избежать его; притчей во языцех стала его привычка по дороге дотрагиваться до всех без исключения столбов и возвращаться назад — неважно как далеко, — если вдруг один из них был пропущен.
Чтобы выжить, Джонсон берется за журналистскую работу, но она не соответствует ни его наклонностям, ни амбициям, да и житейские потребности удовлетворяет весьма сомнительно. Он публикует написанную в подражание Ювеналу поэму «Лондон» (1738), которая не принесла ему больших денег, но, получив в том числе и похвалу Поупа, стала краеугольным камнем литературной репутации автора. А после того как вышла анонимная «Жизнь Сэвиджа» — не лишенное недостатков, не при этом шедевральное жизнеописание скончавшегося недавно поэта Ричарда Сэвиджа, — разгадка авторства которой для столичных литераторов не представляла особого труда, стало окончательно ясно, что Каллиопа одарила английскую литературу новым гением.
Словарь с человеческим лицом
Нужно признать, более подходящего человека для составления нового словаря английского языка было не найти. Джонсон был не только сыном книготорговца, с детства окруженного фолиантами, но и обладателем исключительной памяти, что вкупе с массой прочитанных книг сделало его человеком фантастической эрудиции, настоящей ходячей энциклопедией.
Что такое словарь? Алфавитный список слов и их определений. Но как составить этот список? Джонсон прочел для этого 2.000 книг преимущественно английских авторов последних двух столетий. Главным критерием отбора стало использование того или иного слова в художественной литературе от Шекспира до Мильтона и Поупа, а также в научных и философских трактатах, работах по медицине, юриспруденции, богословию и даже проповедях. Таких отмеченных вначале на полях, а затем выписанных на специальные карточки цитат-иллюстраций набралось более 100 тысяч.
Изяществом отличались и авторские определения. Если его предшественники порой описывали, скажем, паука как «всем известное насекомое», Джонсон определил его как «животное, которое плетет паутину для мух». Дефиниции Джонсона стали во многом отражением его личного жизненного опыта со всеми его испытаниями, обидами, несправедливостями и предрассудками. Так его нелюбовь к шотландцам выразилась в словарной статье, посвященной овсу —
злаку, который в Англии обычно идет на корм лошадям, а в Шотландии — людям
a grain, which in England is generally given to horses, but in Scotland supports the people,
многолетняя кропотливая и изнуряющая работа над своим главным детищем — в описании лексикографа как
безвредного человека, выполняющего тяжелую, монотонную работу
Lexicographer: A writer of dictionaries; a harmless drudge that busies himself in tracing the original, and detailing the signification of words;
досталось от него и политическим противникам вигам, поборникам акцизов — «ненавистных налогов» по Джонсону. Не жаловавший французские заимствования составитель знаменитого лексикона решил обойтись без «шампанского», «котлет» и «буржуа». И отказался цитировать знаменитого философа Томаса Гоббса просто потому, что не разделял взглядов последнего.
Человек-словарь
40 составителей Словаря французского языка потратили на него 40 лет. Джонсон сотоварищи, взявшись за работу в 1747 году, планировал закончить ее за три года и не преминул отпустить по этому поводу язвительное замечание в адрес коллег на материке. Однако опубликован был двухтомный словарь объемом в 2.300 страниц и чуть менее 43 тысячи слов только в 1755 году. Он не был ни исчерпывающим — на тот момент в английском языке насчитывалось 250-300 тысяч слов, — ни безупречным — когда ему указывали на ошибки, лексикограф искренне каялся:
Невежество, полнейшее невежество».
Но эти недостатки с лихвой искупались умелым и оригинальным исполнением задуманного: довольно точными, часто не лишенными изящества, пусть порой и спорными, определениями, прекрасно подобранными цитатами, удобной организацией, отдельные элементы которой вроде использования цифр для обозначения разных значений слов и этимологических сносок встречались по отдельности и в более ранних словарях, но впервые были собраны воедино.
А главное этот труд — даже не словарь в чистом виде, а смесь словаря, энциклопедии и справочника по английской литературе — впервые был не просто справочным пособием, а увлекательным и познавательным чтением. Его составитель получил прозвище Словаря Джонсона и стал для многих людей, решавшихся подойти к нему на улице или на званом обеде с лингвистическим вопросом, непререкаемым авторитетом в области языкознания.
После Словаря
Печально, но небывалый успех главного детища всей его жизни не принес, однако, автору финансового благополучия и стабильности. 1.500 гиней авторского гонорара, выплаченного авансом, были потрачены задолго до того, как словарь вышел из-под печатного станка. В течение первого же года после публикации Сэмюэл Джонсон дважды подвергался аресту за долги.
Только в 1762 году с воцарением на британском престоле Георга III и последовавшими за этим изменениями в политической жизни страны, консервативные взгляды Джонсона впервые совпали с направлением государственной политики. Теперь, когда идеологические противоречия были счастливо исчерпаны, руководство страны решило облагодетельствовать выдающегося современника и назначило ему ежегодную пенсию. Ни о каком богатстве речи по-прежнему быть не могло, но хотя бы после 30 лет упорного труда и унизительного безденежья немолодой уже и никогда не отличавшийся крепким здоровьем человек мог наконец пожить, не заботясь о сроках сдачи работ и не опасаясь кредиторов.
Лексикон Сэмюэла Джонсона оставался главным словарем английского языка вплоть до выхода оксфордского словаря в 1928 году. Им пользовались среди прочих Джейн Остен, Джордж Элиот, Томас Карлейль и Роберт Браунинг. Последний говорил, что, решив стать профессиональным литератором, он подготовил себя к выбранному поприщу, от корки до корки проштудировав джонсоновский словарь.
Добавить комментарий