Вечный сон Венеции Дигби

На первый взгляд кажется, что она спит, по-детски подложив руку под голову и утопая в волнах белого и синего шелка постельного белья. Но румянец на щеках спящей красавицы обманчив: к тому моменту как Ван Дейк принялся за наброски для ставшего легендарным портрета, леди Дигби вот уже более суток была мертва.

Она родилась в декабре 1600 года в замке Тонг в Шропшире. (По иронии судьбы, полтора столетия спустя здесь появится на свет еще одна знаменитая чаровница Мария Фитцхерберт.) Родители — лорд Стэнли и леди Люси Перси, дочь и со-наследница графа Нортумберленда, — нарекли девочку Венецией, причудливой производной от имени Гвинет.

Подростком Венеция отправилась покорять столицу — не в качестве куртизанки, а в роли фрейлины при дворе. Однако времена стояли весьма и весьма легкомысленные, и юная дева, воплощавшая собой тогдашний идеал красоты — темные локоны, фарфоровая кожа, соблазнительная фигура и томный взгляд, — распаляла воображение не одного только поэта Бена Джонсона. Но если любовные похождения мужчин никак не вредили их репутации, то для сладострастных дам были уготованы нескончаемые сплетни и пересуды и постыдное клеймо распутницы.

Впрочем, как утверждал сэр Кенельм Дигби,

мужчина мудрый и чувственный может превратить потаскушку в порядочную женщину» («a wise man, and a lusty, could make an honest woman out of a brothell-house»).

Он был сыном врага народа — его отец сэр Эверард Дигби был казнен за участие в Пороховом заговоре. В 14 лет поступил в Оксфорд, где на всю жизнь пристрастился к занятиям наукой и философией. Путешествия по Европе сделали из Дигби настоящего светского льва и дипломата. В Испании он тусовался с будущим королем Карлом I и даже оказался втянутым в переговоры по поводу предстоящего брака последнего с Генриеттой Марией. Во Франции он нечаянно свел с ума немолодую уже Марию Медичи, с монаршьей бесцеремонностью потребовавшей от предмета своих желаний их немедленного удовлетворения. (Когда во время Гражданской войны роялиста Дигби посадят в тюрьму, разрешив ему, правда, устроить там лабораторию, где он продолжит свои алхимические эксперименты и будет попутно готовить еду, старая поклонница воспользуется своим положением, чтобы добиться его освобождения.)

Дигби писал стихи и прозу, стоял у истоков литературной критики, знавал большинство литераторов своей эпохи, а уже упоминавшийся Бен Джонсон был его близким другом.

Но словно всего вышеперечисленного было недостаточно, он, имевший представление о мореходстве исключительно с точки зрения пассажира, отправляется еще и заниматься каперством (иными словами пиратством с королевского благословения) в Средиземном море. Набив трюмы награбленным у французов и венецианцев, наш рыцарь без страха и упрека высаживается на острове Делос и занимается собирательством античных древностей. В общем, вы, пожалуй, согласитесь, что «украшением Англии» (“the ornament of England”) его прозвали не зря.

И вот в 1625 году этот во всех отношениях молодец-мужчина женится на Венеции Стэнли и успешно реализует свою перевоспитательную философию на деле. Счастливая семейная жизнь совершенно преобразила Венецию — вчерашняя блудница стала добродетельной женой и заботливой матерью четверых сыновей; единственным напоминанием о бурном прошлом леди Дигби осталась ее страсть к азартным играм, в которых она была весьма удачлива, а выигрыши отдавала на благотворительность.

Семейное счастье пошло прахом утром 1 мая 1633 года. Той ночью сэр Кенельм допоздна провозился в домашней лаборатории, где решил и лечь, чтобы не тревожить спящую жену. Разбудил его жуткий вопль горничной, обнаружившей леди Дигби мертвой.

Внезапная и загадочная кончина Венеции возбудила немало кривотолков и самых нехороших подозрений — от самоубийства до убийства на почве ревности. Однако вероятнее всего — и эта догадка возникла практически сразу, наряду с вышеупомянутыми версиями, — наша героиня стала жертвой чрезвычайно популярного в ту эпоху элексира красоты, известного как «вино гадюки». Его основными ингредиентами были запеченные язык, сердце и внутренности змеи, смешанные с редкими маслами алоэ и бальзамами. «Ботокс» 17 столетия, как утверждалось, обладал практически чудодейственными свойствами — очищал плоть, кровь и кожу, защищал от седины, возвращал молодость и проч. и проч.

Леди Дигби было всего 32 года — по тогдашним представлениям без пяти минут старушка, — и немудрено, что всю жизнь имевшая репутацию писаной красавицы Венеция бросилась спасать увядавшую юность с помощью алхимии, благо муж мог ей наварить любой «косметики» и в любых количествах.

После смерти любимой супруги сэр Кенельм удалился в Грешам-колледж, где жил анахоретом — его единственной компанией были тамошние профессора и английский мастиф. Колдуя над колбами и пробирками, он в итоге изобрел стеклянную бутылку с толстым дном — прародительницу всех современных пивных и винных бутылок.

Написанный Ван Дейком портрет Венеции на смертном одре оставался единственным постоянным спутником сэра Кенельма на протяжении десятка лет, пока не был утрачен во время Гражданской войны.

Весь день он стоит напротив моего кресла и стола…. а ночью, когда иду в спальню, я ставлю его рядом с постелью, и при слабом свете свечи мне кажется, я и правда вижу ее мертвой» (“It standeth all day over against my chaire and table …and all night when I goe into my chamber I sett it close to my beds side, and by the faint light of the candle, me thinks I see her dead indeed.”).

Безутешный муж скончался в день своего рождения 11 июня 1665 и был похоронен рядом с Венецией в церкви Христа в лондонском районе Ньюгейт. Слава леди Дигби пережила века благодаря не только ее портретам, но и многочисленным письмам, адресованным ей сэром Кенельмом посмертно и опубликованным впоследствии под названием «Во славу Венеции».