Сколько Мэри себя помнила, ее замкнутая в четырех стенах родительского дома жизнь была одним сплошным исполнением дочернего долга. Отец — врач с неутолимой жаждой приключений и охотой к перемене мест — мотался по миру, сопровождая богатых путешественников в заграничных поездках, и домой возвращался только чтобы выгрузить очередную партию трофеев — книг и экзотических безделушек. Оставленная им в Лондоне с двумя детьми жена заболела и вскоре оказалась прикованной к постели, так что уход за немощной матерью и все заботы по хозяйству легли на плечи младшей дочери. Пока ее брат в лучших традициях того времени получал полноценное образование, предоставленная самой себе Мэри штудировала отцовскую библиотеку. Таким образом она выучила немецкий и латынь, составила себе понятие о физике, химии, биологии и математике и даже научилась чинить водопровод, подписавшись на специализированный журнал.
На дворе стоял 1892 год. Близился очередной день рождения Мэри, но он не сулил ей ничего нового — еще один год тоскливой рутины. Однако неожиданно в течение нескольких недель умирают ее родители, и на пороге своего 30-летия Мэри Кингсли вопреки всем ожиданиям оказывается вдруг свободной. И она решает отправиться в Западную Африку — малоизученный и полный опасностей уголок планеты, печально известный как «могила белого человека», — чтобы собрать материал и закончить начатую отцом книгу о жертвенных ритуалах местных племен.
Сейчас нам уже и не представить себе всю невероятность и грандиозность этого замысла. Африка была территорией мужчин — амбициозных колонизаторов, бесстрашных первооткрывателей, видавших виды предпринимателей. Пока они, постоянно рискуя жизнью, покоряли черный континент, сопровождавшие их жены благоразумно ждали своих благоверных дома. Решение Мэри бросало вызов общепринятому порядку вещей. Впрочем, ей, дочери Джорджа Кингсли, соблазнившего ее мать и вынужденно женившегося на ней всего за 4 дня до рождения Мэри, было не привыкать к скандалам.
Друзья, знакомые и посторонние доброхоты вместо того, чтобы помочь дельными советами, призывали ее одуматься, а в лучшем случае рекомендовали взять с собой грелку — лучшую подругу англичанина в любых жизненных обстоятельствах. Мэри пришлось полагаться только на собственное благоразумие и почерпнутые из книжек знания. Вместо грелки она запаслась водонепроницаемым мешком, куда сложила одеяла, финку, револьвер, лекарства от малярии, старый сборник латинской поэзии и, позволив себе немного роскоши, чай. Составив на всякий случай завещание, она села на отправлявшийся из Ливерпуля к западноафриканскому побережью корабль и с билетом в один конец (билет в оба конца ей отказались продать, так как в те дни мало кому удавалось им воспользоваться) отправилась навстречу новой жизни.
В августе 1893 года Мэри прибыла в Анголу и с бесстрашием и энтузиазмом новичка окунулась в изучение местных реалий. Появление самостоятельной незамужней белой путешественницы в африканской глубинке произвело сильное впечатление на аборигенов. В своей книге «Путешествия по Западной Африке» Мэри вспоминает, как однажды, идя по лесу, наткнулась на группу увешанных ракушками, бусами и прочими украшениями мужчин. Заподозрив в них членов некоего тайного общества и опасаясь поплатиться жизнью за непрошенное вторжение, она попыталась бежать, но была поймана.
Оказалось, правда, что новые знакомцы Мэри были всего лишь охотниками. Они не стали убивать ее, а вместо этого решили использовать диковинную иностранку как приманку для любопытных обезьян. И их резон легко можно понять. Только представьте себе белокожую женщину, покоряющую дикие просторы Африки в костюме старой девы в трауре в лучших традициях викторианской Англии — блуза с глухим воротником под горло, длинная шерстяная юбка, кожаные ботики на пуговичках и непременная шляпка из котикового меха.
В этом наряде Мэри Кингсли покорила высочайшую вершину Камеруна (одноименный вулкан высотой 4040 метров) и поднялась на каноэ вверх по течению реки Огове, одной из крупнейших в Западной Африке. В нем же — по шею в тошнотворной жиже — совершила двухчасовой переход через болота к северу от Огове. Когда она выбралась наконец на берег, ее руки и шея были усыпаны пиявками; от такого вынужденного кровопускания она едва не потеряла сознание.
Многослойные целомудренные нижние юбки, которые Мэри вопреки советам доброжелателей так никогда и не променяла на более удобную экипировку в мужском стиле (под ними она, правда, для удобства все-таки носила брюки старшего брата), однажды спасли ей жизнь. Не заметив в сгущающихся сумерках ловушки, она упала в глубокую яму, дно которой было утыкано острыми кольями. Однако ее юбки весьма удачно сыграли роль подушки безопасности. Спустя несколько минут догнавшие Мэри спутники вытащили ее из западни. Она отделалась синяками.
Ее бесстрашие, выдержка и смекалка снова и снова проходили испытание на прочность. Однажды к ней в каноэ вздумал было забраться 2-метровый крокодил, чтобы, как писала потом в своей книге Мэри, «познакомиться поближе». Пришлось поучить наглеца манерам, дав ему по морде веслом. Столкнувшись нос к носу с леопардом и не имея возможности спастись бегством, отважная путешественница забросала его попавшимися под руку предметами. А оказавшихся на ее пути бегемотов Мэри разогнала обыкновенным зонтиком.
Чтобы завоевать доверие местных жителей, наша героиня взяла на себя роль коммивояжера, обменивая ткани, табак, джин и рыболовные крючки на слоновую кость и каучук. Такая интеграция в местные сообщества — в отличие от позиции стороннего наблюдателя и исследователя — вкупе с умением смотреть на самые удивительные вещи и явления беспристрастным и незашоренным взглядом и уважительным отношением к чужим традициям и культуре позволила Мэри Кингсли подружиться даже с племенем каннибалов.
Она совершила два путешествия в Африку, побывав там, где до нее не ступала нога ни одного белого человека и где находятся современные Гана, Сьерра-Леоне, Ангола и Габон. Собранные ею растения, насекомые и рыбы (три, прежде неизвестных, вида рыб были названы в ее честь) пополнили коллекцию Британского музея. А опубликованные вскоре после возвращения домой книги Travels in West Africa (1897) и West African Studies (1899) вкупе с многочисленными статьями и лекциями сделали Мэри Кингсли настоящей знаменитостью.
К своему собственному удивлению, она прониклась таким пониманием и уважением к людям, которых, как и прочие европейцы, поначалу считала дикарями, что стала выступать защитницей их считавшихся варварскими обычаев, объясняя их разумность и необходимость в условиях тамошней жизни. Испытывая подлинную гордость за Британскую империю, она вместе с тем выступала против политики колониальной эксплуатации и повсеместного насильственного насаждения «единственно верных» христианских ценностей. Разумеется, ее взгляды разделяли далеко не все.
В конце 1899 года разразилась вторая англо-бурская война. Оставаться в стороне, когда в ее любимой Африке лилась кровь, Мэри не могла. Она отправилась в Кейптаун и записалась медсестрой. Работая в госпитале, где она выхаживала пленных буров, Мэри Кингсли подхватила тиф и рано утром 3 июня 1900 года скончалась. Ей было 37 лет.
Согласно последней воле покойной, ее похоронили в море. Однако с помпой организованные военные похороны обернулись фарсом: спущенный за борт гроб забыли утяжелить, и он, плавно покачиваясь на волнах, к стыду и неловкости всех присутствующих, потихоньку дрейфовал прочь. Наконец, спустили на воду спасательную шлюпку, догнали отправившийся в плавание гроб, привязали к нему якорь — и тот исчез в морских глубинах.
Добавить комментарий