Фредерик Лейтон был одним из самых выдающихся людей викторианской эпохи. О том, насколько выдающимся, свидетельствует хотя бы тот факт, что похоронен он в соборе Святого Павла рядом с самим сэром Кристофером Реном.
Знаменитый художник происходил из семьи прославленных медиков. Его дед сэр Джеймс Бонифаций Лейтон пользовал русских царей Александра I и Николая I. Служба при Российском императорском дворе способствовала финансовому благополучию Джеймса Лейтона, а после его кончины выгодная вакансия перешла по наследству к его сыну Фредерику Септимусу.
Впрочем, довольно скоро он подал в отставку. По одной версии, в связи с прогрессирующей глухотой. По другой, по причине слабого здоровья супруги. Как бы то ни было, семейство покинуло Россию и отправилось в странствия по Европе, которые затянулись на целых 20 лет.
Скитания по Европе и первые проблески таланта
Сначала был Париж, потом Германия, затем Италия, куда ж без нее. Парадоксально, но факт: будучи одним из выдающихся английских живописцев всех времен и точно самым выдающимся художником викторианской эпохи, Лейтон при этом вырос и всю жизнь оставался под сильнейшим итальянским влиянием.
Юный Лейтон был прирожденным лингвистом и скоро уже бегло говорил по-французски, по-немецки и по-итальянски. В 1842 году он стал студентом Берлинской академии художеств. Ему тогда было всего 12 лет. Пришлось соврать насчет своего возраста, чтобы поступить.
Потом — новые переезды и новые школы и учителя. Впрочем, Лейтон-старший не разделял интересов и пристрастий сына и не поощрял его успехов в искусстве. В письме 1879 года знаменитый живописец признавался:
Мои родители дали мне все возможности учиться рисованию, но решительно не одобряли мою идею стать художником, если только я не стану знаменитым».
Возможно, это в какой-то мере объясняет его маниакальное упорство в работе. С другой стороны, сам Лейтон вырос человеком, чутким к творчеству и проблемам молодых художников, и часто оказывал им финансовую поддержку из собственного кармана.
В 1851 году семейство Лейтонов наконец вернулось на историческую родину. Однако к тому времени уже финансово независимым 21-летний Фредерик предпочел снова податься в Италию. Там он встретил Аделаиду Сарторис, привлекательную и умудренную пожилую даму, которая стала его самым большим другом и ментором, а также Роберта и Элизабет Баррет Браунингов, ставшими его друзьями на всю оставшуюся жизнь. Благодаря этим знакомствам, Лейтон вошел в широкие артистические круги, где тусовались в числе прочих Уильям Теккерей и Джордж Санд.
В это же время он начал работу над прославленной «Мадонной Чимабуэ». Именно благодаря ей он обратил на себя внимание интересующейся искусством публики. Кроме того, эта картина продемонстрировала многие из отличительных особенностей художника, которые он совершенствовал на протяжении всей жизни: она педантично спланирована, мастерски написана, демонстрирует большой талант в искусстве композиции и очень статична.
Это живописное полотнище – его длина превышает 5 метров — в 1855 году выставлялось в Королевской академии художеств, где приглянулась принцу Альберту. Тот упомянул ее в разговоре с королевой Викторией, и та купила ее любимому мужу за 600 гиней – целое состояние по тем временам. Неплохой старт для начинающего художника.
Впрочем, сам Лейтон не очень радовался факту приобретения его работы королевой, опасаясь, что за этим может последовать негативная реакция со стороны критиков. И оказался совершенно прав. В следующем году его работы, представленные на выставке в Академии художеств, были разнесены арт-прессой в пух и прах и еще несколько лет ему не удавалось повторить первоначальный успех.
«И рисует тоже»
Любопытно, что сам Лейтон не считал себя великим художником и говорил:
Слава богу, я никогда ни в чем не был талантлив».
Тут он явно скромничал. Он был не только чрезвычайно трудолюбивым и талантливым живописцем, но и скульптором, полиглотом, свободно владевшим как минимум 5 языками, великолепным пианистом и певцом и светским львом с безукоризненными манерами. Вообще, Лейтон был настолько многогранной личностью и настолько преуспевал во всем, за что бы ни брался, что едва ли не производил впечатление человека, в жизни которого живопись была не более чем случайным достижением.
И рисует тоже», — как заметил один из его собратьев по ремеслу.
Впрочем, под внешним образом успешного и уверенного в себе человека скрывалась довольно робкая и сомневающаяся натура. Лейтон был очень одиноким человеком. Его друг принц Уэльский охарактеризовал его как «чрезвычайно чувствительного». Будучи публичным человеком, практически постоянно находившимся в центре внимания, Лейтон оставался при этом тайной за семью печатями. Вечный холостяк, не оставивший дневников и весьма скупо упоминавший детали своей личной жизни в переписке, он до сих пор остается предметом многих споров.
Его любимой моделью и музой была Ада Алиса Пуллен, девица-кокни, пытавшаяся заработать на хлеб себе и младшим сестрам, позируя художникам. Их знакомство состоялось в начале 1880-х. Лейтон питал самые теплые чувства к Дороти Дин (сценический псевдоним Ады Пуллен). Она позировала ему для многих полотен, написанных в последнее десятилетие его жизни, включая «Пламенеющий июнь». Дороти мечтала сделать карьеру актрисы, и Лейтон приложил немало усилий, чтобы поспособствовать ее успеху, однако, напрасно. Бернард Шоу знал художника и его любимую модель и, по слухам, именно они послужили прототипами профессора Хиггинса и Элизы Дулиттл в его пьесе «Пигмалион».
Неутомимый путешественник
В начале 1890-х годов здоровье Лейтона стало понемногу расшатываться. По совести говоря, всю свою сознательную жизнь он провел, работая не покладая рук, ведя бурную светскую жизнь и неутомимо путешествуя, так что расплата была неизбежна.
В начале 1895-го врачами была диагностирована стенокардия. Они рекомендовали ему спокойный отдых где-нибудь в теплых краях. Лейтон, к сожалению, был хронически гиперактивным человеком, просто не умевшим вести другой образ жизни. Летом того года он вернулся в Лондон, где его ждали обязанности президента Академии художеств – на этот пост он был избран в 1878 году и занимал его рекордные 18 лет. А в начале осени снова отправился в путешествие.
Помимо регулярных поездок по Европе, особенно в Италию, где он старался бывать каждый год, Лейтон также бывал в Северной Африке и на Среднем Востоке. Его первая неевропейская поездка состоялась в 1857 году, когда он посетил Алжир. По его собственному признанию, эта поездка произвела на него сильнейшее впечатление и именно тогда зародилась его глубокая любовь к Востоку.
В 1868 году он посетил Египет и сам оттоманский владыка тогдашнего египетского государства по личной просьбе о содействии художнику сына королевы Виктории Альберта Эдварда (будущего короля Эдварда VII) одолжил ему свой пароход для путешествия по Нилу. О том, насколько сильна была в Лейтоне страсть к путешествиям, свидетельствует его письмо сестре Августе, написанное в 1893 году:
Я совершил грандиозное путешествие по Германии – 30 городов за 30 дней».
Будучи несвязанным семейными обязательствами, он мог путешествовать практически ежегодно, уезжая далеко и надолго. Одним из главных его занятий во время этих поездок было создание набросков с натуры.
Это самый ни к чему необязывающий отдых, который я могу себе позволить, и к тому же прекрасно скрашивает часы досуга», — писал он.
Другим было коллекционирование. Кроме того, путешествия были для Лейтона также важной частью его самообразования.
Наследие
1 января 1896 года было объявлено о пожаловании сэру Фредерику Лейтону титула барона. Он, кстати, единственный английский художник, удостоившийся этой чести. Сама жалованная грамота датирована 24 января, а днем 25 января теперь уже лорд Лейтон умер у себя в доме после нескольких дней настолько тяжелых мучений, что врачи вынуждены были прибегнуть к использованию морфина.
Известие о смерти лорда Лейтона было передано в телеграмме от имени руководства Академии художеств королеве Виктории. Ее Величество телеграфировала свои соболезнования сестрам покойного художника.
Согласно оставленному им завещанию, 10.000 фунтов стерлингов полагались Королевской академии художеств, которую он вспоминал и на смертном одре. Чтобы выполнить волю покойного, его сестры вынуждены были продать практически все его шикарные коллекции керамики, текстиля и прочего, собранные за время средиземноморских и восточных путешествий. Распродажа состоялась на аукционе Кристис и заняла 9 дней. Спустя два года после смерти мастера его дом в Кенсингтоне стал музеем его памяти.
Несмотря на то что в момент своей кончины Лейтон был чем-то вроде национального института, после смерти его имя и репутация быстро пришли в забвение, а работы стали объектом насмешек. И должно было пройти почти 70 лет, прежде чем его творчество снова вернулось в моду.
Добавить комментарий