Снаружи этот дом на тихой улочке в Кенсингтоне ничем не отличается от своих соседей, а вот то, что скрывается внутри – совершенно иная история: здесь время словно остановилось, а вместе с ним, несмотря на грандиозные перемены за окном, задержалась викторианская эпоха. Добро пожаловать в дом Эдварда Линли Сэмбурна.
В 1874 году в доме номер 18 по Стаффорд Террас свили семейное гнездышко только что присягнувшие на верность Гименею 30-летний Линли Сэмбурн и Мэрион Герапат, которая была на 7 лет его моложе. Родители новобрачной не были в особом восторге от ее выбора – они надеялись, что старшая дочь состоятельного биржевого маклера найдет себе пару подостойнее, — однако, проклинать и лишать наследства ее не стали, а вместо этого помогли молодоженам с решением жилищного вопроса.
Согласно переписи 1871 года, в новостройках Стаффорд Террас жили преимущественно успешные профессионалы, включая вышедших в отставку офицеров, пожилых чиновников, торговцев и т.д. Затесавшийся в их ряды художник казался местным жителям случайным недоразумением.
К тому времени Сэмбурн уже 7 лет работал карикатуристом в «Панче», которому посвятил всю свою жизнь. Будучи прирожденным рисовальщиком, он, впрочем, никакого серьезного художественного образования так никогда и не получил, а свою карьеру начал чертежником в фирме по производству пароходных двигателей в Гринвиче. Оттуда подающего надежды юношу, в свободное от чертежей время баловавшегося карикатурами, и забрал к себе редактор первого сатирического журнала в стране.
«Панч» был создан по образу и подобию французского юмористического журнала Le Charivari и до 1841 года был известен под тем же именем, только с приставкой «лондонский». Со временем он стал неотъемлемой составляющей образа жизни всего британского среднего класса; на его страницах публиковались лучшие мастера пера и кисти, включая Чарльза Диккенса, официально состоявшего в т.н. Братстве Панча.
Благодаря сохранившимся дневникам самого Линли, его жены Мэрион и сына Роя, а также многочисленным письмам и артефактам скрупулезной домашней бухгалтерии, мы можем восстановить картину их жизни во всех деталях. Так, известно, что им вечно не хватало денег. Будучи всего лишь иллюстратором, Линли, однако, хотелось, чтобы его принимали за серьезного художника, поэтому он попытался превратить вполне обычный для представителя среднего класса дом в богемную обитель, серьезно потратившись на обои Уильяма Морриса и всякие экзотические штучки. Модные обои обошлись молодоженам в £70 (для сравнения их кухарка и по совместительству экономка миссис Реффл получала £25 в год). Но его внутренний обыватель не дремал и лихорадочно наполнял пространство вещами – викторианские интерьеры в полной мере демонстрировали степень состоятельности своих хозяев, определявшуюся количеством мебели, слоев штор на окнах, картин на стенах и безделушек на всех свободных поверхностях.
Всякий раз, давая любопытным журналистам интервью в своих чертогах, хозяин любил подчеркнуть, что все без исключения вещи в доме высочайшего качества и что ему немало пришлось потрудиться, собирая «сокровища». Однако семейные анналы говорят о другом: экономя средства, Сэмбурн не гнушался аукционами, распродажами содержимого оставшихся без хозяев домов и комиссионками. Правда, там уж он давал волю своей страсти барахольщика и скупал мебель и текстиль чуть ли не оптом, так что его жене только оставалось сетовать на страницах дневника на
прибытие очередной партии стульев».
Невероятно трогательно смотрятся их попытки обновить декор дома в 80-х годах XIX века и вписаться при этом в ограниченный бюджет: моррисовские обои перестали казаться им достаточно роскошными и они наклеили поверх них новые – более дорогие, с тиснением и позолотой; однако в гостиной, вместо того чтобы, как это обычно делается при ремонте, сначала снять все со стен, они наклеили новые обои ровно вокруг многочисленных картин и зеркал, причем в дело пошли, похожи, обрезки, так как рисунок буквально мечется во все стороны, но благодаря изобилию вещей таких мелочей просто не замечаешь.
Получив приглашение сотрудничать с «Панчем» Линли Сэмбурн, безусловно, совершил большой карьерный прыжок. Однако не спешите завидовать! 39 лет своей жизни он посвятил журналу: из них первые 30 провел в подчиненных у Джона Тенниэла, знаменитого иллюстратора «Алисы в Стране Чудес», и только после того, как тот ушел-таки на пенсию, смог занять место главного карикатуриста. В его работе – казалось бы, такой творческой – с лихвой хватало рутины и обязательной для печатного издания нервотрепки, связанной со сдачей номера в печать. В 1893 году Сэмбурн жаловался, что от него ждут готовности в любой момент нарисовать иллюстрацию к любому политическому событию, изобразить любого героя новостей – от простого рабочего до монарха, создать картинку любой из существующих либо когда-то существовавших в подлунном мире вещей в любом сочетании и в любую историческую эпоху.
И тут ему на выручку пришло новое изобретение – фотокамера. Сэмбурн сообразил, что можно сначала делать снимки, на которых обряженные в нелепые наряды и поставленные в престранные позы жертвы его рационализаторского гения – от подневольных членов семьи и слуг до профессиональных моделей — изображали нужный сюжет, а потом уже с их помощью рисовать карикатуры. Фотография стала его страстью: в архиве Линли Сэмбурна хранится свыше 1000 карикатур, рисунков и набросков; фотографий и негативов же в нем насчитывается в 15 раз больше.
Заделавшись заядлым папарацци, Сэмбурн брал с собой камеру на прогулки по Гайд-Парку и улицам Кенсингтона и исподтишка снимал проходящих мимо современниц, фотографии которых тщательно рассортировывал по папкам с грифом «Труды по зоологии» (‘Zoological Studies’). За свою фотоохоту он неоднократно получал выговор – и благодарность всех тех, чья работа связана с историей костюма, ибо его многочисленные фотопортреты дам викторианской эпохи прекрасно иллюстрируют моду тех времен.
Сэмбурн даже организовал фотоклуб. Возможно, с той лишь целью, чтобы под благовидным предлогом посвятить себя всего съемке обнаженной женской натуры. По загадочному стечению обстоятельств, «заседания» клуба неизменно проходили в отсутствие миссис Сэмбурн. Пока она гостила у друзей за городом или отдыхала с детьми на море, ее муж, «слишком занятый работой», чтобы даже помыслить об отъезде из Лондона, пользовался свободой и приводил моделей к себе домой, где они с удовольствием позировали ему нагими. Разумеется, Мэрион, даже если и не знала подробностей, догадывалась об увлечениях своего благоверного, о которых часто упоминала в своих дневниках, пользуясь эвфемизмом «секреты Лиля».
В студии Линли Сэмбурна в его доме в Кенсингтоне наряду с его фотокамерой выставлена карикатура, изображающая трех женщин на велосипеде, а рядом с ней – фотография трех дам, изображающих, что они едут на велосипеде, причем одна из них голышом. Таких снимков, благоразумно запрятанных от несовершеннолетних на самую высокую полку, в этой комнате несколько томов. И это, пожалуй, самая пикантная тайна этого внешне абсолютно благопристойного викторианского дома.
Добавить комментарий