Томас Дэй ни в коей мере не соответствовал мужскому идеалу второй половины XVIII века: он не пытался скрыть следы перенесенной в детстве оспы под слоем пудры, и не носил парик, предпочитая безыскусную всклокоченность практически не знавших гребня собственных волос, которые мыл исключительно в естественных водоемах.
Учась в Оксфорде, он в отличие от своих сокурсников, проводивших время за пирушками и попойками, в абсолютно трезвом уме прилежно грыз гранит науки. Правда, ходить на лекции и экзамены Томас считал излишним и в итоге покинул университетские стены не обремененный ученой степенью.
Пережив несколько любовных разочарований, 21-летний Томас, однако, по-прежнему мечтал жениться. От потенциальной жены требовались сущие пустяки: любить литературу, науку и философию, быть непритязательной в одежде и еде, а также скромной и бесстрашной. Навеянные чтением книг модного тогда Руссо представления об идеальной подруге жизни, разумеется, не имели ничего общего с реальностью. В полном соответствии с духом исполненной оптимизма научных экспериментов эпохи Просвещения Томас Дэй решил создать супругу своей мечты сам, взяв в качестве исходного материала двух сироток.
