Несколько лет назад я поняла для себя одну вещь: не стоит тратить время и деньги на всяческие колеса обозрения и прочие возвышенные места, ибо вся прелесть города — в деталях, увидеть которые можно лишь с земли, стоит лишь поднять глаза. С тех пор, куда бы ни занесла меня судьба, вместо того чтобы благоразумно смотреть под ноги, я задираю голову и распахиваю глаза пошире в поисках жемчужин — многоликих маскаронов, необычных вывесок, местных жителей, обозревающих окрестности с высоты своих окон и балконов… Бродя таким образом по Лондону, внимательный наблюдатель обязательно заметит карамельки красно-белых цилиндров мужских парикмахерских, а любопытный, придя домой, еще и полезет в книжку.
Рубрика: Мелочи жизни Страница 4 из 5
Хотя изобретение цилиндра обычно приписывается галантерейщику Джорджу Данниджу (1793) и потому считается многими английским ноу-хау (на самом деле он «всего лишь» оформил на него патент), французские гравюры 1780-х годов, т.е. примерно десятилетием раньше, сохранили для нас образы денди с прообразами этих необыкновенных шляп на их галльских головах.
Тогда, правда, цилиндрами их никто еще не называл; экстравагантные головные уборы были известны как Paris Beau («парижский франт») или просто «бобровые шляпы» по названию материала, из которого их шили. Особенно они пришлись ко двору инкруаяблям и мервейёзам, носившим весьма утрированные версии и без того скандальной шляпы.
Удивительно, как много нам могут поведать о прошлом одни только названия канувших в лету профессий. Взять хотя бы ловцов крыс (rat-catcher). Работа у них, конечно, была не из приятных, но востребованной, а потому и неплохо оплачивалась.
Благодаря Генри Мейхью и его прославленной книге-исследованию «Лондонские рабочие и лондонские бедняки» (London Labour and the London Poor), мы даже знаем имя одного из них. Джек Блэк был крысоловом с детства, а к началу 1840-х годов достиг на этом поприще таких успехов, что в числе подведомственных ему территорий оказались здания правительственных департаментов и королевские дворцы, включая Букингемский.
Сердцу, как известно, не прикажешь. Всю беспощадную очевидность этой истины испытал на себе принц Уэльский — будущий король Георг IV, — влюбившись в Марию Фитцхерберт. Более неподходящей кандидатуры на роль возлюбленной наследника престола трудно было себе представить: Мария была на шесть лет его старше, дважды вдова и к тому же католичка.
Видимо, понимая всю щекотливость своего положения, миссис Фитцхерберт всячески уклонялась от ухаживаний принца, а когда тот попытался воззвать к ее чувствам посредством попытки покончить с собой, сбежала от греха подальше на континент. Но пылкий влюбленный не сдавался и 3 ноября 1785 года — уже во второй раз — предложил ей сочетаться узами брака. А в знак любви и верности отправил ей медальон с миниатюрным изображением собственного глаза работы одного из прославленных художников того времени Ричарда Косвея. Вскоре миссис Фитцхерберт вернулась в Англию, а 15 декабря в обстановке полной секретности был оформлен брачный союз наследника престола и его дульсинеи.
14 февраля человечество дружно объясняется друг другу в любви, чтобы все оставшееся до следующего дня святого Валентина время посвятить взаимной же ругани. Разумеется, любить всех и всегда по плечу только святым, а выпускать пар полезно не только для душевного здоровья, но и для отношений — в конце концов, надо же как-то давать людям знать, что их поведение вам не нравится.
Однако нелицеприятная правда, высказанная в глаза, может аукнуться столь же горьким разоблачением собственных пороков. Гораздо безопаснее вершить моральный суд на расстоянии и анонимно. У нас для этого есть интернет, а наши предки посылали в таких случаях особые открытки.
Сейчас это кажется невероятным, но в конце XVII — начале XVIII века 15% всех браков в стране заключались в столичной Флитской тюрьме, точнее — в ее ближайших окрестностях, ограниченных улицами Флит-лейн, Олд-бейли, Фаррингтон-стрит и Ладгейт-хилл.
В те времена попасть за решетку можно было и за копеечный долг, а потому население Флитской тюрьмы составляли неплательщики всех мастей — от последних бедняков до проигравшихся в пух и прах аристократов. Согласно довольно странным, сохранившимся еще со Средневековья правилам, должники, которым удавалось найти кого-нибудь, кто поручился бы за них, жили не в тюремных казематах, а в многочисленных сдававшихся внаем заключенным переполненного узилища домишках поблизости. Таким образом они могли продолжать работать и зарабатывать, надеясь со временем расплатиться по долгам и выйти на свободу.
Среди жителей Флитского гетто было в том числе и немало дискредитировавших себя священников и тех, кто только притворялся таковыми. Им, как и прочим, было разрешено выполнять свои профессиональные обязанности и в частности — проводить обряд венчания.
В английский язык слово Christmas (Рождество) вошло в XI веке как результат слияния Christes Maesse («праздник Христа»), но история самого главного зимнего праздника, разумеется, гораздо древнее.
Зима с ее холодом и темнотой настоятельно требовала какой-то отдушины, тем более что в аграрном мире это было еще и время массовых «отпусков». У римлян были декабрьские Сатурналии, древние германские народы отмечали Йоль — праздник зимнего солнцестояния — это только для примера. И, собственно, идея Рождества как праздника была не столько изобретена, сколько позаимствована у язычников. Тем более что дата появления виновника торжества на свет в Библии не указана и до сих пор остается предметом споров. Однако волевым решением папы Юлия I со второй половины IV века официальным днем рождения Иисуса Христа было назначено 25 декабря. Таким образом можно было попутно подчинить влиянию христианской религии и старые языческие праздники, отмечавшиеся примерно в это же время. Очень удачно идея рождения богочеловека сочеталась и с идеей поворота солнца с зимы, ассоциирующейся со смерть, на лето, т.е. к жизни.
В Боу на востоке Лондона в начале XIX века жила вдова. Ее единственный сын служил на флоте. Приближалась Пасха, а вместе с ней и день его возвращения из первого морского похода. В Страстную пятницу мать испекла для него традиционную пасхальную булочку с крестом из глазури. В те времена считалось, что эти булочки, как своего рода обереги, приносят в дом удачу — и никогда не плесневеют. Однако моряк не появился на пороге родного дома ни в Пасху, ни через неделю, ни через год. Но булочку женщина сохранила.
Спустя какое-то время пришло известие, что ее сын пропал в море, вероятно, утонул, хотя тело его так и не было обнаружено. Однако убитая горем мать не переставала верить в то, что ее сын жив и однажды вернется домой, а потому каждый год пекла для него булочку и нанизывала ее на подвешенную к балке веревку. Когда старушка умерла, ее домик снесли, а на его месте построили таверну. Рабочие, обнаружив гирлянду из пасхальных булочек, решили повесить ее в новом пабе в знак памяти, а его хозяин, узнав о трагической истории, назвал его «Вдовьим сыном». Кроме того в год основания паба – 1848-й – была заложена непрекращающаяся и по сей день традиция приглашать кого-нибудь из моряков королевского флота добавить очередную булочку к коллекции, которая насчитывает их уже более 200.
Британские почтовые ящики наряду с красными телефонными будками, Биг Беном и двухэтажными автобусами — еще один образчик на удивление удачного дизайна и символ нации. Однако не Великобритания была первой страной, которая ввела их в употребление.
Передача информации на расстояние на протяжении веков оставляла желать лучшего. Случалось, что люди узнавали о смерти близкого им человека только годы спустя, а во время войн войска получали приказ вступить в бой с врагом, не ведая, что уже был подписан мирный договор.
В начале XIX века промышленная революция потребовала создания надежной и эффективной почтовой системы на государственном уровне. Почтовые услуги тогда стоили недешево и оплачивались, как правило, получателем. Вернее, должны были оплачиваться, что происходило далеко не всегда. Нередки были случаи, когда получатель отказывался платить пошлину, а то и просто не мог.
Говорят, что Роулэнда Хилла, человека, придумавшего почтовую марку, натолкнула на блестящую идею сцена, свидетелем которой он однажды стал. Горничной в гостинице, где Хилл остановился, пришло письмо от жениха. Юная леди, по всей вероятности, была не в состоянии оплатить его, так что Хилл благородно взял это на себя. Позже девушка призналась ему, что, чтобы переписываться с возлюбленным бесплатно, они придумали специальные символы, которые, будучи нарисованными на конверте, позволяли им получать известия друг о друге, не платя почтовую пошлину.