Несколько лет назад я поняла для себя одну вещь: не стоит тратить время и деньги на всяческие колеса обозрения и прочие возвышенные места, ибо вся прелесть города — в деталях, увидеть которые можно лишь с земли, стоит лишь поднять глаза. С тех пор, куда бы ни занесла меня судьба, вместо того чтобы благоразумно смотреть под ноги, я задираю голову и распахиваю глаза пошире в поисках жемчужин — многоликих маскаронов, необычных вывесок, местных жителей, обозревающих окрестности с высоты своих окон и балконов… Бродя таким образом по Лондону, внимательный наблюдатель обязательно заметит карамельки красно-белых цилиндров мужских парикмахерских, а любопытный, придя домой, еще и полезет в книжку.
Исторически работа цирюльников стрижкой и бритьем не ограничивалась. Собственно само слово «цирюльник» того же корня, что «хирург». После того как в XIII веке служителям культа было запрещено заниматься медициной в каком бы то ни было виде, работавшие при святых обителях брадобреи, поднаторев в использовании острых лезвий для бритья монашеских бород — еще в XI веке запрещенных к ношению, начали потихоньку добавлять в свой репертуар небольшие хирургические операции вроде вскрытия гнойников, залечивания ран и удаления зубов. Жизненная необходимость стала со временем повсеместно распространившимся обычаем.
Постоянно возникавшие между куаферами с ланцетом и настоящими хирургами споры были частично разрешены в 1462 году, когда по указу Эдуарда IV Общество цирюльников получило королевскую грамоту, а вместе с ней — контроль над всей хирургической практикой в столице, право формулировать профессиональные стандарты и бороться с шарлатанами.
30 лет спустя свой профсоюз основали и хирурги, а в 1540 году его объединили с профсоюзом их вечных соперников. Правда, при этом были строго разграничены сферы их влияния, после чего из всех операций медицинского характера за брадобреями остались лишь кровопускание и удаление зубов.
В насильственно заключенном «браке» ни одна из сторон не была вполне счастлива, так что спустя 200 лет в 1745 году по настойчивой просьбе хирургов был оформлен развод. Получив свободу, последние объединились в Королевскую коллегию хирургов Англии. Правда, вот уже почти целое столетие, как бывшие соперники и несчастные жертвы законодательных уз помирились и в память об общем прошлом цирюльники регулярно принимают в свои ряды хирургов.
Так вот полосатые цилиндры при входе в мужскую парикмахерскую — это напоминание о том далеком времени, когда данное заведение было не только салоном красоты, но и лечебным учреждением. Кровопускание было весьма популярной процедурой.
По ее окончании окровавленные повязки прополаскивали и вывешивали сушиться на жерди перед входом в цирюльню. Трепеща на ветру и наматываясь на шест, тряпочки популярно объясняли прохожим, куда им при необходимости обращаться. Стеклянный же цилиндр символизирует собой сосуд для сбора крови или, по другой версии, банку с пиявками, которых позднее стали использовать с теми же целями.
Встречаются также трехцветные красно-сине-белые версии, где красный цвет якобы символизирует артериальную кровь, синий — венозную, а белый — все те же повязки. Кроме того после проведенного при Генрихе VIII разграничения сфер ответственности парикмахеров и хирургов, им вменялось в обязанность рекламировать свои услуги с помощью разных комбинаций цветов — белого с синим и белого с красным соотвественно.
В доме номер 71 по St. James’s Street находится старейшая парикмахерская в мире. Ее история началась в далеком 1805 году, когда предприниматель Уильям Фрэнсис Труфит решил попытать счастья на поприще мужского цирюльника, парикмахера и парфюмера. Парики постепенно выходили из моды: не в последнюю очередь из-за введенного в 1795 году налога, имевшего целью не только сбор средств на ведение войны с Наполеоном, но и ограничение бессмысленной траты муки в условиях нехватки продовольствия. А уж после того как наш старый знакомый красавчик Браммел, первый английский денди и законодатель мод, сделал выбор в пользу естественности, мода на стрижки стала повальной.
Исключительные по своему качеству услуги и продукция стали залогом непреходящей популярности заведения мистера Труфита. Один из завсегдатаев рекомендует его не иначе как «превосходного парикмахера». Зовут его Чарльз Диккенс (в «Путешественнике не по торговым делам»). Среди прочих постоянными клиентами Труфита были герцог Веллингтон, Уинстон Черчилль, Уильям Тэккерей, лорд Байрон, Оскар Уайльд, Альфред Хичкок, Фрэнк Синатра и на протяжении вот уже девяти поколений мужская половина королевской семьи.
Вплоть до начала Второй мировой мужские парикмахерские по популярности смело конкурировали с пабами. Сюда приходили — порой ежедневно — не просто постричься или побриться, но и узнать последние новости и просто в непринужденной атмосфере пообщаться с друзьями, знакомыми и соседями по кварталу. Однако с появлением на рынке безопасной бритвы от гиганта Gillette, сопровождавшегося агрессивной рекламной кампанией, многие мужчины сделали выбор в пользу более безопасной и дешевой альтернативы. Тяготы двух мировых войн только усугубили положение традиционных цирюлен.
Со временем им на смену пришли салоны красоты, обслуживающие как мужчин, так и женщин, хотя в последние годы старомодные парикмахерские становятся все более популярными. Правда, иногда случаются курьезы. Так несколько лет назад владелец нескольких салонов Johnny Shanahan за свою приверженность идее парикмахерской как исключительно мужской вотчины стал жертвой неадекватно агрессивных нападок со стороны феминисток, обвинявших его в ущемлении прав женщин и неполиткорректности.
Остается только удивляться, что понадобилось этим амазонкам в заведениях, где им ничем не могут помочь просто в силу отсутствия нужной квалификации. Подозреваю, что это обыкновенная зависть.
Добавить комментарий