Чарльз Мордаунт

Богатство и высокое положение в обществе всегда служили как бы оправданием для эксцентричного, а то и попросту безумного поведения. Впрочем, Чарльз Мордаунт, живший в очень эксцентричную эпоху, выделялся даже на фоне прочих лондонских чудаков. Не достигнув еще 20-летнего возраста, он уже утверждал, что, совершив три убийства, вышел сухим из воды. Трудно сказать, было ли это скорее бравадой нежели правдой, но совершенно точно то, что он был одним из главных шалопаев и распутников второй половины XVII века; человек вспыльчивого характера, экстравагантных привычек и абсолютной беспощадности.

Яростный авантюрист

По смерти отца 17-летний Чарльз Мордаунт унаследовал звание пэра и очертя голову ринулся в политику. Ему ужасно не нравился наследник престола Яков, герцог Йоркский, так что, когда последний все-таки венчался на царство, Мордаунт отправился в Голландию, где предложил Вильгельму Оранскому вторгнуться в Англию. План был отвергнут, но расчетливый принц посчитал за лучшее не отпускать от себя далеко авантюриста англичанина и, когда все-таки занял английский трон, щедро того отблагодарил.

Впрочем, со временем упрямство, непримиримость и чрезмерная активность настроили против Мордаунта весь королевский двор. В 1697 году по обвинению в пособничестве заговору сэра Джона Фенвика и

употреблении неподобающих слов в адрес короля»

он на пару месяцев загремел в Тауэр, лишившись, разумеется, своих постов и в Тайном совете и в казначействе. Некоторым утешением в этот период послужил ему унаследованный по смерти дяди Генри Мордаунта титул графа Питерборо. Однако узнав, что денег к титулу не прилагается, наследник пришел в ярость.

Пребывание в застенках Тауэра, похоже, несколько охладило пыл нашего героя, и на четыре года он отошел от политики, лишь затем чтобы с восшествием на престол королевы Анны снова с энтузиазмом ринуться в пучину политической жизни. От греха подальше его сослали в 1705 году в Европу командовать военной операцией в войне за испанское наследство.

Храбрый вояка

Появление Чарльза Мордаунта нигде и ни при каких обстоятельствах не оставалось незамеченным. В армии он очень скоро прославился как отчаянно храбрый вояка, пожалуй, даже один из самых смелых во всей британской истории, и – при отсутствии какой бы то ни было военной квалификации – выдающийся стратег.

Свою главную победу он одержал при Барселоне. Державшие ее в осаде англичане в конце концов оказались в тупике: для взятия города им нужно было как минимум 30.000 человек, а они располагали всего полутора тысячами. Пораскинув мозгами, новоиспеченный полководец решил снять блокаду. Народное ополчение города, видя отступающие войска противника, расслабилось, а англичане, разумеется, тут как тут — и взяли Барселону.

Одним из главных секретов успехов Чарльза Мордаунта на военном поприще была его потрясающая самостоятельность в принятии весьма рискованных решений и завидная независимость суждений. В отличие от прочих командиров-аристократов у него хватало смелости, видя волнение солдат перед началом атаки, спрыгнуть с лошади и, схватив копье, ринуться вместе с ними в рукопашную. А то при необходимости заставить спешиться кавалеристов и идти в атаку уже пехотинцами лишь с тем, чтобы назавтра снова сесть в седло и продолжать войну на коне.

Английский суворов победоносно шествовал по испанской земле, и легенды о его непобедимости все множились, пока он не дошел до Мадрида. Где безупречный, с его точки зрения, план по взятию города наткнулся на препятствие в виде сына австрийского императора Карла, претендовавшего на испанский престол и поддерживаемого Англией, Германией и Голландией. Взбешенный Мордаунт – кажется, это была его излюбленная реакция на жизненные перипетии – немедленно подал в отставку и отправился залечивать раненое самолюбие в Италию.

А тем временем заменивший его лорд Голуэй с армией в 18.000 человек понес сокрушительное поражение от испанцев, которым досталась не только победа, но и оружие,  лошади, обозы и другое движимое и недвижимое имущество противника.

Мордаунт торжествовал. Правда, к тому времени его уже перевели на работу в Вену. Та ему быстро наскучила; он вообще, кажется, по натуре своей не мог долго усидеть на одном месте, и в последующие годы мотался туда-сюда между Мадридом, Копенгагеном, Веной и Гаагой. В британском правительстве начали подозревать, что Мордаунт вел бы войну за испанское наследство до бесконечности, ибо она давала ему отличную возможность без конца путешествовать за государственный счет.

Экстравагантная натура

Неугомонная натура графа проявлялась не только на политической арене и поле боя. Историй о его странном поведении и эксцентричных выходках — легион, но, пожалуй, одним из самых необъяснимых его поступков можно считать инцидент, случившийся в Ковент Гарден летом 1682 года. Увидев мужчину в яркой одежде, Мордаунт выскочил из экипажа и погнался за несчастной жертвой своей экстравагантной натуры, покалывая ее кончиком шпаги, пока бедняга не упал в грязь. Вполне удовлетворенный достигнутым результатом, наш герой как ни в чем небывало отправился дальше, но на следующий день выслал обиженному им прохожему изрядную сумму денег.

С возрастом граф становился все эксцентричнее, и на старости лет его можно было обнаружить делающим покупки на рынке в Парсонс-грин в Западном Лондоне при полном параде, то есть во всех регалиях лорда.

Дела амурные

Разумеется, гонялся он и за женщинами. Как молоденькими девушками на выданье, так и замужними дамами. Правда, по слухам, без особого успеха, ибо был мелковат и страшен, как черт. Впрочем, эти недостатки он компенсировал находчивостью. Так, будучи уже совсем не юнцом и давно уже став одним из самых прославленных воинов Британии, гуляя как-то за городом, он влюбился в дочку мельника. Чтобы поближе с ней познакомиться, граф, обрядившись чернорабочим и назвавшись Ричардом Коппом, устроился к ее отцу в помощники. Кстати, немало заплатив за такую привилегию. Но девица не обращала на него ровным счетом никакого внимания, а потом и вовсе выяснилось, что она была помолвлена.

Женат Чарльз Мордаунт был всего два раза. Уже когда ему было за 60, он тайком женился на известной оперной певице Анастейзии Робинсон. Правда, поначалу ей отказывали в праве быть признанной в качестве супруги графа, так что жила она отдельно, по сути, на положении любовницы. Официально заключение брака состоялось, вероятно, за несколько месяцев до смерти великого разгвоздяя в 1735 году, но утверждать это наверняка никто не берется.

По смерти мужа Анастейзиа обнаружила его автобиографию – более трех исписанных убористым почерком томов, — но сгоряча сожгла ее. А жаль: наверняка был бы бестселлер.