25 июля 1865 года в Лондоне скончался знаменитый военный хирург Джеймс Барри. Вопреки последней воле покойного его служанка София Бишоп решила обмыть тело и облечь его в подобающий случаю наряд. Каков же был ее ужас, когда, разоблачив мертвого доктора, она обнаружила, что он был женщиной и матерью: на животе виднелись растяжки — свидетельство прежней беременности.
Как знать, возможно, доктору Барри и удалось бы унести тайну всей своей жизни в могилу, если бы готовившей тело к погребению служанке вовремя заплатили причитавшиеся ей деньги. Не добившись справедливости, она сделала свое открытие достоянием общественности. Разразился скандал. К тому времени доктор Барри был уже похоронен со всеми причитавшимися ему военными почестями. В отсутствие неопровержимых доказательств — вскрытия не делали, а выписавший свидетельство о смерти врач на предъявленные ему претензии ответил, что половая принадлежность скончавшегося «его не касалась» — военное начальство, которое, как оказалось, почти полвека водили за нос, предпочло замять историю, наложив на досье Барри гриф «совершенно секретно» на целых сто лет.
За неимением достоверной информации, кроме слов Софии Бишоп, личность доктора Барри стала предметом самых фантастических слухов и домыслов — широкий спектр интерпретаций охватывал варианты от внебрачной дочери короля Георга III до гермафродита. Правда выяснилась совсем недавно.
В конце XVIII века в ирландском Корке жил бакалейщик Джеремайя Балкли. Женившись, он произвел на свет сына и двух дочерей, старшую из которых нарекли Маргарет Энн. Сын оказался, несмотря на вложенные в его образование средства, непутевым и, закрутив роман с девушкой из высшего общества, отписал ей в залог будущего семейного счастья £1,500 из родительского кармана. Такой щедрости фамильный бюджет Балкли не выдержал, глава семейства оказался в долговой тюрьме, а его иждивенцы — без средств к существованию.
По счастью, старшим братом Мэри-Энн Баркли был известный художник Джеймс Барри. Не то чтобы он сильно обрадовался появившимся в один прекрасный день на пороге его лондонского дома бедным родственникам, однако ввел юную Маргарет в круг своих друзей. Отличавшаяся незаурядным умом девочка произвела настолько сильное впечатление на одного из них — венесуэльского генерала и революционера в изгнании Франсиско де Миранда, — что он предложил ей притвориться мужчиной, чтобы поступить на медицинский факультет университета (для женщин в ту пору эти двери были наглухо закрыты), а закончив его, отправиться с ним в свободный от предубеждений Каракас, где она смогла бы трудиться на благо революции.
В 1806 году Джеймс Барри скончался. Он оставил семье своей обедневшей сестры достаточно денег, чтобы оплатить учебу Маргарет, и ставшее после его смерти вакантным имя, которое как нельзя кстати пришлось его племяннице три года спустя, когда, переодетая мальчиком она с матерью отправилась поступать на медицинский факультет Эдинбургского университета.
Абитуриента звали Джеймс Миранда Стюарт Барри — кроме покойного дяди, свои имена Маргарет одолжили ее венесуэльский ментор и еще один участник заговора и пламенный сторонник женского образования Дэвид Стюарт Эрскин, граф Бьюкен. Изящные изгибы его женского тела маскировало никогда не снимавшееся пальто. Если принадлежность Джеймса Барри к сильному полу подозрений не вызывала, то вот насчет возраста этого невысокого, худенького юноши с не знавшей бритвы кожей и по-детски звонким голосом были сильные сомнения. Однако он показал себя исключительно трудолюбивым и блестящим студентом и в 22 года стал первой женщиной в Британии с дипломом врача.
Однако с планом отправиться в Южную Америку к тому времени пришлось распрощаться — мятежный генерал Миранда сидел в испанском плену и сам мог только мечтать о далекой родине. Маргарет не оставалось ничего иного, как продолжать притворяться мужчиной. Она вернулась в Лондон и, успешно сдав экзамен в Королевской коллегии хирургов, начала карьеру в рядах британских вооруженных сил.
Первым назначением доктора Барри стал мыс Доброй Надежды. Там же наш доктор вместе с повсюду следовавшими за ним пуделем по кличке Психея, дойной козой и чернокожим слугой приобрел репутацию законченного эксцентрика.
По утрам он обматывался полотенцами, чтобы скрыть очевидно женские контуры своего тела и добавить возмужалости плечам, и надевал обувь на трехдюймовой подошве, чтобы казаться выше; однако в общем и целом этот миниатюрный доктор ростом чуть выше 5 футов, с безупречно гладкой кожей, изящными ручками, довольно писклявым голосом и жеманными манерами выглядел подозрительно женственно.
Для пущей маскировки он ругался, как извозчик, и настолько правдоподобно флиртовал с женами своих сослуживцев, души не чаявших в докторе Барри, оказавшемся еще и отличным танцором, что порой вызывал приступы ревности у их мужей. И горе было тому, кто осмеливался посмеяться над его женственностью: один из обидчиков получил хлыстом по физиономии, а кое-кому пришлось в результате рисковать своей жизнью на дуэли, причем для одного из шутников поединок закончился трагически. Трудно сказать, был ли свирепый характер доктора Джеймса Барри частью играемой Маргарет Балкли роли или ее истинной сущностью, однако выглядели эти вспышки гнева настолько убедительно, что Флоренс Найтингейл заклеймила своего коллегу как
самое грубое существо, когда-либо встречавшееся мне в армейских рядах»
‘the most hardened creature I ever met throughout the Army’.
Об истинной, женской сущности доктора Барри, вероятно, знал губернатор южноафриканской колонии лорд Чарльз Сомерсет, с которым они были очень дружны и который водил также дружбу с графом Бьюкеном. Он выделил для Барри апартаменты в своей резиденции, и не заставившие себя ждать слухи о неестественно близких отношениях двух мужчин вскоре добрались и до Лондона. Созданная для расследования скандальной ситуации комиссия никаких следов преступления не обнаружила; репутация доктора Барри была спасена, а лорд Сомерсет почел за лучшее вернуться в Англию.
Надо сказать, скандалы преследовали Джеймса Барри буквально на каждом шагу, однако удивительным образом не мешали его карьере. В 1826 году он стал первым в Британской империи врачом, успешно — т.е. сохранив жизни и матери и ребенка — сделавшим кесарево сечение. Благодарные родители назвали младенца в честь доктора, и до сей поры ни в одном поколении семьи Мунник не обходилось без своего Джеймса Барри.
За время своего 10-летнего пребывания в Южной Африке, доктор Барри не только вылечил немало богатых и бедных, колонистов и рабов, но и своими стараниями подарил Кейптауну улучшенную систему водоснабжения. Он также вел борьбу за улучшение условий содержания в тюрьмах, солдатских казармах и лепрозориях.
За 40 лет военной службы доктор Барри объездил весь свет — от Крыма и Маврикия до острова святой Елены и Канады — и дослужился до главного инспектора военных госпиталей, высшего медицинского ранга в британской армии.
Выйдя в отставку, прославленный хирург поселился в Лондоне, где и скончался во время эпидемии дизентерии 25 июля 1865 года. Джулиана Балкли, появившаяся на свет в результате изнасилования, которому Маргарет Энн подверглась со стороны одного из дядьев еще в подростковом возрасте, — была воспитана бабушкой и так никогда и не узнала, кем была ее настоящая мать.
Выбрав вместо семейного счастья нелегкую долю военного медика, Маргарет Энн Балкли обрекла себя на жизнь во лжи. К сожалению, сегодня ее помнят во многом благодаря ее мистификации, забыв о заслугах, а первой женщиной, получившей диплом врача, до сих пор обычно называют Элизабет Гарретт Андерсон, которая закончила университет в год смерти доктора Барри.
Добавить комментарий