С одной стороны, родившийся 27 апреля 1820 года в семье Уильяма Джорджа Спенсера мальчик мало чем отличался от множества своих сверстников, таких же слабых здоровьем сынов великой и могучей Британской империи, «прославившейся» в том числе и чудовищной детской смертностью. С другой — из девятерых детей своих родителей он единственный успешно пережил младенчество.
Образованием маленького Герберта занялся отец. Бунтарь по натуре и учитель по профессии, он и в родном сыне, и в учениках основанной им, как сейчас сказали бы, авторской школы воспитывал прежде всего независимость мышления. Как много позднее писал в автобиографии наш герой, обучение заключалось главным образом в постоянном отыскивании причин всего и вся. Так сформировалось его убеждение, что на все есть свой естественный, а не сверхъестественный резон.
В 13 лет Герберта отправили проходить курс молодого борца с авторитетами к дяде Томасу Спенсеру. Ряса священника не помешала тому быть достаточно осведомленным в физике и математике и исповедовать утилитаристские взгляды. Труды воспитателей дали свои плоды — во взрослой жизни Герберту часто не хватало такта в отношениях с людьми, он отличался весьма резкими суждениями касательно чужой работы и был обидчив на критику в свой адрес, правда, достаточно честен, чтобы признать ошибки.
Когда племянник отпраздновал 17-летие, тот же дядя Томас предложил отправить его в Кембридж. Однако Герберт, посчитав себя в недостаточной степени подготовленным, предпочел устроиться на работу — сначала школьным учителем, а по прошествии нескольких месяцев перешел на службу в железнодорожную компанию. Начав с должности чертежника, он вскоре самостоятельно освоил премудрости гражданского строительства и стал инженером.
В 20 с небольшим наш герой занялся журналистикой и политической публицистикой, да так успешно, что спустя несколько лет в 1848 году сменил инженерское кресло на кресло помощника редактора The Economist.
В 31 опубликовал свою первую книгу. В «Социальной статике, или Условиях, необходимых для человеческого счастья» (Social Statics, or the Conditions Essential to Human Happiness) он применил эволюционные идеи Ламарка к человеческому обществу, которое, по Спенсеру, развивается, как и органический мир, постепенно адаптируясь к меняющимся условиям жизни. (Понятное дело, с таким мировоззрением никаких симпатий к революциям автор питать не мог.)
Попавшие в переплет умствования автора «Социальной статики» произвели настолько сильное впечатление на издателя книги Джона Чапмана, что тот ввел Спенсера в компанию своих друзей-интеллектуалов, среди которых были в том числе Джон Стюарт Милль, Томас Хаксли и Мэри Энн Эванс. К последней, больше известной под пвевдонимом Джордж Элиот, наш герой, по слухам, питал романтические чувства (сам он их в опубликованной уже посмертно автобиографии категорически отрицал).
Два года спустя дядюшкино наследство позволило Герберту Спенсеру навсегда распрощаться с офисной каторгой и посвятить все свое время интеллектуальным занятиям. Финансовое благополучие, однако, омрачалось проблемами с психикой, которые все же не помешали нашему герою взяться за написание труда всей своей жизни — «Системы синтетической философии» (A System of Synthetic Philosophy) в 9 томах, публиковавшейся частями с 1862 по 1893 год. Принцип эволюционного развития из чисто биологического понятия благодаря Спенсеру оказался применим и к психологии, и к социологии, и даже к вопросам морали. В изданном в 1864 году втором томе под названием «Принципы биологии» он впервые употребил выражение «выживание сильнейшего» (‘survival of the fittest’), которое уже затем взял на вооружение Чарльз Дарвин. По иронии судьбы, спенсеровская идея о том, что в процесс естественного отбора в обществе не стоит вмешиваться, позволяя «приспособленным» гражданам побеждать в борьбе за существование и достигать все большего совершенства, а «неприспособленным» — умирать, получила в итоге название социального дарвинизма.
Эволюционизм Спенсера сочетался с принципом невмешательства, известного также как laisser-faire:
Каждый человек волен делать то, что желает, если не нарушает при этом равную свободу любого другого человека».
В зените своей карьеры он был самым известным интеллектуалом Европы и, вероятно, единственным философом в мире, чьи сочинения продавались миллионами копий еще при его жизни.
Всю жизнь страдавший слабым здоровьем, в 35 лет наш герой стал законченным ипохондриком, страдавшим хронической бессоницей, спасавшимся от слишком волнительных ситуаций, включая проигрываемые споры, с помощью беруш и надевавшим в особенно дурном настроении специальный «сердитый костюм». Так никогда и не женившись, к закату жизни он подошел одиноким и несчастным — к неудовлетворенности личной жизнью добавились едкие нападки противников его философских взглядов.
Несмотря на преследовавшие его всю жизнь недомогания и болезни, Герберт Спенсер дожил до 83 лет. Его прах был захоронен на Хайгейтском кладбище неподалеку от могил Карла Маркса и Джордж Эллиот.
P.S.
В 1846 году 26-летний Герберт Спенсер изобрел скрепку для бумаг. Похожее скорее на шплинт и получившее название binding-pin приспособление даже пошло было в массовое производство и в первый же год принесло своему изобретателю £70. Однако затем спрос иссяк, фабрикант Акерманн, на оборудовании которого изготовлялись спенсеровские скрепки, застрелился и хорошая идея почила в бозе вплоть до 1899 года, когда уже норвежский инженер Юхан Волер оформил в Германии патент на скрепку для бумаг, какой мы ее знаем.
Добавить комментарий