Толковый словарь Ушакова приводит следующие значения слова «бедлам» — хаос, шум, неразбериха, кавардак. И добавляет: по названию дома для умалишенных в Лондоне. Что это за сумасшедший дом такой был, что не только вошел в историю английского языка, но и прочно занял свое место в словарях русского, немецкого и даже французского языка (это при всей нелюбви лягушатников к иностранным заимствованиям)?
С глаз долой — из сердца вон
Дом скорби, чье название стало синонимом кавардака, когда-то находился на южном берегу Темзы, в Ламбете, там, где сейчас стоит величественное здание с куполом авторства Джеймса Льюиса, в котором размещается Имперский военный музей. Впрочем, здесь он очутился далеко не сразу.
Вифлеемская больница, название которой и превратилось со временем в «бедлам», появилась еще в далеком 1250 году. В те времена она находилась за пределами городских стен неподалеку от Бишопсгейта и являлась частью монастыря Святой девы Марии Вифлеемской, который, как все религиозные учреждения в католической Англии, должны были помогать бедным и нуждающимся. К середине XIV века монастырь сильно разросся, причем новые здания были специально построены с целью размещения «слабых умом», которых родственники, как правило, выбрасывали на улицу.
С современной точки зрения, отношение к лишившимся разума в те далекие времена было ужасающим. Их часто заковывали в кандалы или держали прикованными цепью к стене, никогда не мыли, кормили, если кормили вообще, как скотину, а «лечили» ледяной водой и поркой; так что можно сказать тем, кого убивали как одержимых бесами, везло.
После секуляризации монастырей, проведенной Генрихом VIII, в 1534-41 годах весь комплекс зданий монастыря Святой девы Марии Вифлеемской стал лечебницей, специализировавшейся на тех, кто
полностью выжил из ума и утратил божественный дар рассуждения, который единственный отличает нас от скотины».
Безумный аттракцион
В конце XVII века больница переехала на север, в поля за пределами Моргейта. Прекрасное новое здание в классическом стиле, построенное по проекту Роберта Гука, скрывало в своих стенах чудовищный режим, где пациенты ютились в палатах, подобных тюремным карцерам, а к поддержанию гигиены не предпринималось даже никаких попыток.
К этому времени отношение общественности к сумасшедшим поменялось: жадные до зрелищ лондонцы стали воспринимать Вифлеемскую королевскую больницу как своеобразный цирк или парк развлечений. Доподлинно неизвестно, когда началось это безобразие, но к середине XVIII века дом скорби каждые выходные распахивал двери для сотен жаждущих, по словам одного комментатора, «повеселиться и поднять себе настроение». Для пущего веселья гостей охранники специально заранее приводили пациентов в особенно нервное состояние. А руководство больницы, потирая от удовольствия руки, считало прибыль от этих визитов.
В эту пору заведение уже было известно как Бедлам, и слово это быстро стало синонимом хаоса. Только спустя более чем столетие эти бесчеловечные дни открытых дверей были отменены. Печален и показателен тот факт, что умалишенных перестали пороть в ежедневном режиме лишь тогда, когда лишился разума король Георг III, чье безумие вызвало всеобщее сочувствие.
Побывал в Бедламе во время своего визита в Лондон в 1790 году и русский историк Николай Карамзин, о чем не преминул написать несколько строк в своих «Письмах русского путешественника»:
Предлинные галереи разделены железною решеткою: на одной стороне — женщины, на другой — мужчины.В коридоре окружили нас первые, рассматривали с великим вниманием,начинали говорить между собою сперва тихо, потом громче и громче и, наконец, так закричали, что надобно было зажать уши. Одна брала меня за руку, другая за пучок, третья хотела сдуть пудру с головы моей — и не было конца их ласкам. Между тем некоторые сидели в глубокой задумчивости. «Это сумасшедшие от любви, — сказал надзиратель, — они всегда смирны и молчаливы». (…) Многие из мужчин заставили нас смеяться. Иной воображает себя пушкою и беспрестанно палит ртом своим; другой ревет медведем и ходит на четвереньках. Бешеные сидят особливо; иные прикованы к стене. Один из них беспрестанно смеется и зовет к себе людей, говоря: «Я счастлив! Подите ко мне; я вдохну в вас блаженство!» Но кто подойдет, того укусит. — Порядок в доме, чистота, услуга и присмотр за несчастными достойны удивления. Между комнатами сделаны бани, теплые и холодные, которыми медики лечат их. Многие выздоравливают, и при выпуске каждый получает безденежно нужные лекарства для укрепления души и тела. — Надзиратель провел нас в сад, где гуляли самые смирные из безумных. Один читал газеты; я заглянул в них и сказал: «Это старые». Безумный улыбнулся очень умно, приподнял свою шляпу и вежливым тоном отвечал мне: «Государь мой! Мы живем в другом свете; что у вас старо, то у нас еще ново!»
Эпилог
В начале XIX века Бедлам переехал на южный берег, а в 1930 году и вовсе покинул пределы столицы после того, как было построено новое здание в Аддингтоне в графстве Суррей. А шесть лет спустя, отказавшись от идеи сноса, старые здания решили отдать Имперскому военному музею.
Николая Карамзина посещение Бедлама навело на грустные размышления, и немудрено. Он писал:
Не правда ли, друзья мои, что в наше время гораздо более сумасшедших, нежели когда-нибудь? Отчего же? от сильнейшего действия страстей, как мне кажется. Душа, слишком чувствительная к удовольствиям страстей, чувствует сильно и неприятности их: рай и ад для нее в соседстве; за восторгом следует или отчаяние, или меланхолия, которая столь часто отворяет дверь… в дом сумасшедших».
Добавить комментарий