До 1750 года на весь и тогда уже немаленький Лондон был всего один мост. Пешеходам было проще — к их услугам были многочисленные речные «такси». А вот тем, кому с одной стороны Темзы на другую надо было перебраться вместе со своим транспортным средством, требовалась паромная переправа. Одна из них соединяла Вестминстер на северном берегу с Ламбетом на южном.
Само предприятие было весьма рискованным. Паром представлял собой плот — достаточно большой, чтобы на него могла поместиться запряженная лошадьми телега или карета, и довольно увесистый даже порожняком. Работу паромщика осложняли быстрое течение и тот факт, что рассчитывать он мог только на крепость собственных рук и деревянного шеста, отталкиваясь которым от речного дна, он и приводил паром в движение. При таких исходных данных перебраться с берега на берег было возможно лишь во время кратковременного затишья, когда отлив уже закончился, а прилив еще не начался. Но даже тогда безопасная переправа не гарантировалась: искупаться в Темзе пришлось самому королю Якову I и Оливеру Кромвелю, а переезд нового архиепископа Кентерберийского в лондонскую резиденцию в Ламбете закончился тем, что большая часть его имущества утонула вместе с паромом.
Последнему и претензии предъявить можно было разве что господу богу или самому себе — паромной переправой владели обитатели Ламбетского дворца. При всех своих несовершествах это было довольно прибыльное предприятие. Неудивительно, что и его хозяева и наемные паромщики любые мостостроительные планы встречали в штыки и требовали компенсации убытков. С открытием Вестминстерского моста паром стал исключительно пассажирским. Сегодня единственным напоминанием о нем служит лишь местная топонимика — идущая к мосту с севера Horseferry Road названа так неслучайно.
Однако построить на месте паромной переправы мост удалось далеко не с первой попытки. Проект за проектом отправлялись на свалку Истории то по немилости Парламента, то в силу банальной нехватки средств. Среди них особняком стоял проект Томаса Мотли, подразумевавший возведение двухуровнего железного моста с магазинами наверху и пешеходной дорожкой, проложенной прямо по их крышам, чтобы ничто не заслоняло виды на город.
В 1862 году наконец стало возможно добраться из Вестминстера в Ламбет по прямой. Однако творение Питера Уильяма Барлоу, успешного инженера-железнодорожника, увлекшегося мостостроением, у широкой публики не вызвало эстетического восторга, а Чарльз Диккенс и вовсе заклеймил его
как самый уродливый из когда-либо построенных» (“the ugliest ever built”).
Не лучшим образом на репутации моста сказались и упорно циркулировавшие слухи о его ненадежности: народ отказывался пользоваться не вызывавшей доверия переправой, выручка не оправдывала ожиданий компании-подрядчика, которая в итоге вынуждена была продать объект городу за £36,000 вместо желаемых £100,000. Со сменой собственника ушли в прошлое и платежи за пользование мостом.
Увы и ах, но на этом злоключения не закончились. Мало того что проектировщик первого Ламбетского моста не имел опыта возведения такого рода сооружений, он был еще связан и рамками весьма скромного бюджета. В результате всего четверть века спустя железный мост банально проржавел. В 1910 году от греха подальше движение транспорта по нему закрыли.
За минувшие сто лет прогресса удалось достигнуть где угодно, но не в мире бюрократии. Повторению тягомотины столетней давности не придала ускорения и начавшаяся вскоре мировая война. В конце концов дефектный мост заменили новым только в 1932 году.
Трудно сказать, лучше ли он своего многострадального предшественника с эстетической точки зрения. Символичнее — пожалуй. Ламбетский мост выкрашен красным не просто так: красного цвета сидения в палате лордов, расположенной в той части Вестминстерского дворца, что ближе к мосту; о том, какого цвета обивка скамеек в палате общин, всем забывшим эту важную деталь напоминает Вестминстерский мост. А вот шишки на верхушках обелисков, украшающих въезд на мост, имеют чисто декоративную функцию; и это точно не реверанс в сторону знаменитых обитателей Ламбета отца и сына Традескантов с ананасами, которые они якобы первыми завезли в Британию.
Впрочем, внимания со стороны киноиндустрии он удостоился едва ли по этим причинам. Если и можно привести Вуди Аллена, Джеймса Бонда и Гарри Поттера к единому знаменателю, то им может стать разве что Ламбетский мост.
Добавить комментарий