Несмотря на то что с момента смерти Уинстона Черчилля 24 января 1965 года прошло более полувека, в регулярно проводимых конкурсах на звание самого великого британца всех времен большинство людей неизменно отдают свой голос ему. И, разумеется, народная тропа в Чартуэлл, расположенное сразу же за London Orbital (наш аналог МКАДа) бывшее поместье семейства Черчиллей, давно и, видимо, надолго превратилась в оживленную магистраль, где не протолкнуться от поклонников харизматичного «английского бульдога».
Те, кому довелось в сознательном возрасте пожить в Советском Союзе, наверняка помнят, что 19 мая отмечался День пионерии. В этот день в 1922 году на Всероссийской конференции комсомола было объявлено о создании организации «Юные пионеры имени Спартака».
Проект не был отечественным изобретением: название — английское слово pioneer — взяли у Сетон-Томпсона, а все остальное, включая девиз «Будь готов!», галстуки, значки, летние лагеря и костры, — у скаутов. По иронии судьбы, затея англичанина Роберта Баден-Пауэлла, питавшего глубокую неприязнь к большевикам, была наполнена ими коммунистическим содержанием и поставлена на службу интересам диктатуры пролетариата.
24 августа 2009 года в лондонском Ист-Энде появились — правда, в количестве всего пяти штук и всего на три месяца — банкоматы, общавшиеся с клиентами не только на стандартном английском, но и на рифмованном сленге. Как обычно, чтобы снять наличные, требовалось ввести пин-код, однако вместо привычного cash фигурировали sausage and mash (сосиска с пюре), а вместо PIN — Гекльберри Финн (Huckleberry Finn).
Среди множества стереотипов, касающихся лондонцев, один из, пожалуй, самых распространенных заключается в том, что настоящий лондонец — это кокни вроде Элизы Дулиттл из «Моей прекрасной леди», непременно говорящий в рифму. Как все стереотипы, этот весьма далек от реальности, хотя доля истины в нем все-таки есть.
В ХХ век Лондон вступил увенчанный лаврами крупнейшего мегаполиса мира с развитой системой общественного транспорта: конная тяга мирно уживалась с паром, а омнибусы — с метро. К трем уже работавшим веткам — Метрополитан, Дистрикт и Сити и Южный Лондон — планировалось добавить новые, вот только денег на воплощение задуманного не было. Помощь пришла, откуда не ждали — из-за океана.
Америка второй половины XIX века подарила миру целое поколение сверхуспешных бизнесменов. Имена некоторых из них вроде Эндрю Карнеги до сих пор на слуху, а то и стали нарицательными, как это случилось с первым долларовым миллиардером в истории Джоном Д. Рокфеллером. Чарльзу Тайсону Йеркису с посмертной славой не повезло, если не считать драйзеровской трилогии «Финансист», «Титан» и «Стоик», прототипом главного героя которой Фрэнка Каупервуда он послужил; зато жизнь он прожил поистине легендарную.
Как-то раз приглашенные на вечеринку к герцогине Куинзберри Хорас Уолпол, Джордж Селуин и лорд Лорн решили уединиться в одной из комнат гостеприимного дома, чтобы побеседовать. Внезапно дверь распахнулась, вошла хозяйка и, не произнеся ни слова, тут же исчезла. Вскоре появился слуга и начал… снимать дверь комнаты с петель! Поняв намек, джентльмены вернулись в гостиную.
Эксцентричные выходки прославили герцогиню Куинзбери не меньше, чем ее красота. Исключительную внешнюю привлекательность Китти Хайд унаследовала от матери и еще в детстве была воспета в стихах многочисленных гостей дома от Александра Поупа до Уильяма Конгрива. Возможно, именно потому, что чуть ли не с колыбели слышала нескончаемый поток славословий в свой адрес, повзрослев, Катерина всей душой невзлюбила фальшь во всех ее проявлениях.
Born in America, in Europe bred,
In Africa travell’d, and in Asia wed,
Where long he liv’d and thriv’d; in London dead
Much good, some ill, he did; so hope all’s even
And that his soul, thro’ mercy’s gone to Heaven
You that survive, and read this tale, take care
For this most certain exit to prepare:
Where blest in peace, the actions of the just
Smell sweet and blossom in the silent dust.
Родился в Америке, в Европе вырос,
Бывал в Африке, а в Азии женился,
Жил много лет и процветал. В Лондоне умер.
Сделал много хорошего, хотя и был не без греха,
Но, надеемся, одно другое уравновесило
И, благодаря милосердию, его душа отправилась на небеса.
Вы же, кто пока живы и читаете эти строки,
Готовьтесь к неминуемому уходу туда,
Где в благословенном покое деяния праведников
Цветут и благоухают в безмолвном прахе, —
гласит эпитафия на надгробье Элайху Йеля (1649-1721) на погосте приходской церкви Рексема в Уэльсе. Богатая событиями жизнь покойного изложена здесь достоверно, однако главное его достижение не упомянуто.
Бессребреник
Морис Беринг родился в 1874 году в одном из самых знатных и влиятельных семейств Англии: Barings Bank был вторым после банка Ротшильдов, а пятеро членов клана Берингов заседали в Палате лордов. Однако нашего героя всегда отличало весьма беззаботное отношение к материальным вещам вообще и деньгам в частности. Как-то раз на великосветском приеме он заметил приятелю:
Если хочешь понять, какого мнения господь бог о деньгах, посмотри на тех, кому он их дает» (‘If you would know what the Lord God thinks of money, you have only to look at those to whom he gives it.’)
Зимой 1841 года на страницах приходской книги церкви святой Хилари в Денби была сделана запись о появлении на свет 28 января рожденного вне брака Джона Роулендса. 18-летняя мать поспешила свалить заботы о младенце на своего отца. Когда малышу Джону было пять лет, дедушка умер от инфаркта. Ненужного ни собственной матери, ни уж тем более прочим родственникам мальчика отдали на попечение не отличавшегося особым чадолюбием викторианского левиафана. В тот злосчастный день, когда вместо тетушкиного дома маленького Джона Роулендса привели к мрачным воротам работного дома, никто себе и представить не мог, что из отвергнутого всеми мальчугана вырастет легендарный исследователь Африки.
… и будут псы лизать твою кровь, как лизали они кровь Ахава»,
— прозвучало из уст францисканского монаха, пытавшегося вразумить закоренелого грешника Генриха VIII, который едва ли принял предостережение всерьез. Однако 12 лет спустя пророчество сбылось: по дороге из Лондона, где окончился земной путь одного из самых одиозных английских монархов, в Виндзор траурный кортеж остановился на ночь в заброшенном Сионском аббатстве; гроб дал течь и, прежде чем вызванные на подмогу плотники успели исправить во всех отношениях неприятную ситуацию, набежавшие на запах мертвой плоти собаки исполнили монашье предсказание. Правда, теперь мысли тех, кто был в курсе столь интимных подробностей жизни короля, были обращены к его пятой супруге Катерине Говард: дескать, таким образом она отомстила бывшему мужу, отправившему ее на плаху. На Генрихе лежал — среди прочих — и другой тяжкий грех — разорение монастырей, в том числе и той обители, что когда-то стояла на месте теперешнего Сайон Хауса.