Мои ровесники, учившие английский по учебнику Старкова и Диксона с историями о Лене Стоговой и ее семье, вынесли из школьных уроков сокровенное знание о том, что the weather in Great Britain is very changeable. Это действительно так, поэтому британским метеорологам можно только посочувствовать. Удивительно, что, несмотря на все жалобы и претензии критиков, они продолжают делать свое нелегкое дело. Возможно, их вдохновляет пример их коллеги и предшественника, вопреки всеобщему скептицизму и неверию полторы сотни лет назад сделавшего погоду хотя бы отчасти предсказуемой.
Роберт Фицрой происходил из семьи потомственных аристократов и по отцовской линии был правнуком самого Карла II. 12-летним мальчиком он поступил в Королевское военно-морское училище в Портсмуте, а уже в следующем году началась его служба на флоте. Юноша показал себя блестящим офицером и делал стремительную карьеру. В это же время он увлекся изучением непостоянной и, как тогда казалось, совершенно непредсказуемой погоды.
В 1826 году 21-летний Фицрой получает назначение метеорологом на корабль «Бигль», отправлявшийся к неизведанным берегам южной Патагонии и Огненной Земли. Экспедиция оказалась настоящим испытанием, выдержать которое оказалось не всем под силу: на третий год плавания капитан корабля впал в депрессию и застрелился. Командование судном перешло в руки Фицроя.
Два года спустя «Бигль» благополучно вернулся домой. Результаты экспедиции произвели такое впечатление на создателя шкалы оценки скорости ветра Фрэнсиса Бофорта, что тот взял молодого метеоролога под свое покровительство и добился назначения Фицроя главой следующего, ставшего легендарным кругосветного плавания. (Справедливости ради надо заметить, что его помощь не была абсолютно бескорыстной: новая экспедиция должна была стать первым примером официального использования шкалы Бофорта для наблюдений за ветром.) Прежде чем отправиться к берегам Южной Америки и Галапагосским островам, юный капитан изрядно потратился, за собственный счет оснастив «Бигль» самым современным на тот момент оборудованием, включая два десятка хронометров и улучшенную версию барометра собственного изготовления.
Памятуя о трагической кончине капитана Стокса и случаях душевного нездоровья в собственной семье, Роберт Фицрой решил не испытывать судьбу и обеспечил себе достойную в интеллектуальном плане компанию на время долгого путешествия в лице только что закончившего университет Чарльза Дарвина, ставшего экспедиционным натуралистом.
В течение следующих пяти лет кругосветного плавания они по большей части отлично ладили друг с другом за исключением возникавших время от времени споров, которые из-за взрывного темперамента капитана, получившего прозвище Горячего Кофе, по словам Дарвина,
граничили с безумием»
‘bordered on insanity’.
Вспышки гнева сменялись затяжными приступами уныния, когда капитан на несколько недель запирался в своей каюте, отказываясь даже от еды. Впрочем, все это не заслоняло главного — вскоре после знакомства с Фицроем в 1832 году Дарвин писал сестре:
Он выдающийся человек. Никогда раньше мне не доводилось встречать человека, которого я мог бы представить себе наполеоном или нельсоном»
‘He is a very extraordinary person. I never before came across a man whom I could fancy being a Napoleon or a Nelson’.
Пока юный натуралист собирал материал, ставший со временем основой для его революционной теории происхождения видов, Фицрой вел метеорологические наблюдения, наносил на карту новые территории, исправлял уже существующие карты и впервые определил долготы ряда мест по всему земному шару, ставших опорными ориентирами для нескольких поколений мореплавателей.
По возвращении в Англию успехи экспедиции получили всеобщее признание, а Роберт Фицрой был награжден золотой медалью Королевского географического общества. С Чарльзом Дарвином они остались друзьями, хотя после публикации в 1859 году «Происхождения видов» не разделявший эволюционистских взглядов Фицрой сильно сожалел, что взял в свое время потрясателя научных основ в экспедицию и тем самым поспособствовал рождению скандальной теории. Сам он верил в буквальное толкование Библии и считал, что динозавры и мамонты вымерли оттого, что не смогли попасть внутрь Ноева ковчега через оказавшиеся для них слишком маленькими двери.
После периода жестокого отчаяния, в которое его повергли неудачное губернаторство в Новой Зеландии и последовавшая вскоре за тем смерть жены, Роберт Фицрой возвращается к жизни в 1854 году, когда после гибели 450 пассажиров попавшего в бурю у берегов Энглси судна Адмиралтейство озаботилось проблемой предсказания штормов. Он создает первый в мире Метеорологический департамент и убеждает парламент создать национальную систему штормового предупреждения. Благодаря недавно изобретенному телеграфу актуальная информация о погоде на суше и на море оперативно собиралась, обрабатывалась и позволяла заглядывать в будущее. С 1860 года предупреждения о надвигающемся шторме с помощью все того же телеграфа передавались во все крупные порты, а там доводились до сведения моряков с помощью разработанной Фицроем же сигнальной системы.
А 1 августа 1861 года в The Times был опубликован первый прогноз погоды (этим термином мы тоже обязаны Роберту Фицрою) для всеобщего пользования. Он был рассчитан на два дня вперед. Газеты печатали метеосводки и раньше, правда, постфактум, описывая погоду вчерашнего дня.
Разумеется, поначалу сама идея казалась невероятной. Когда в 1854 году один из парламентариев заявил, что благодаря достижениям науки будет возможным предсказывать погоду за 24 часа, зал заседаний разразился смехом. Однако прогнозы погоды от Роберта Фицроя отличались завидной точностью и вскоре стали неотъемлемой частью жизни викторианской эпохи. Когда же переменчивой погоде удавалось перехитрить метеоролога, он не отмалчивался, а отвечал своим критикам на страницах все той же The Times. Это только добавило ему популярности и упрочило его репутацию как смелого и в то же время галантного ученого. Прозванный «Панчем» «первым адмиралом ветра» и «администратором погоды», он консультировал даже саму королеву Викторию всякий раз, как она собиралась в свою резиденцию на острове Уайт.
Впрочем, нельзя сказать, что жизнь метеоролога была безоблачной. Часть политического истеблишмента жаловалась на расходы, связанные с постоянным телеграфированием погодных данных. Научное сообщество скептически относилось к самим методам работы Метеорологического департамента. Были недовольные и среди моряков, когда из-за неверно понятого сигнала они теряли дневной улов.
Чтобы убедить их всех в правильности и нужности своей работы, Фицрой трудился не покладая рук и не жалея личных средств над разгадкой тайн изменчивой британской погоды. В конце концов его здоровье пошатнулось, вернулась давняя знакомая — депрессия. Он решил сделать передышку и уехал на время из Лондона.
30 апреля 1865 года Роберт Фицрой встал с утра пораньше и крадучись, чтобы не разбудить жену (в 1854 году он женился во второй раз), скрылся в гардеробной. Повернув ключ в замке, следующим движением Фицрой перерезал себе горло. В точности как его дядя сорока пятью годами ранее.
Добавить комментарий