Город греха
Как известно, до 1749 года единственным мостом через Темзу был Лондонский мост, одним концом упиравшийся в Саутворк, а другим — в Сити. Что за место был этот Саутворк, прибывавшим в город путешественникам становилось ясно примерно за полмили до переправы, где в густых зарослях казнили воров и карманников, оставляя трупы висеть на деревьях в назидание прочим.
«Городом греха» Саутворк стал в силу своего географического положения и политики властей: все, кого изгоняли из Лондона, селились именно здесь. Так, при Эдуарде I в городе проводились массовые «чистки», в ходе которых из Лондона выдворили множество женщин легкого поведения, в основном фламандок. Они нашли убежище в Саутворке, где их никто не трогал, если они воздерживались от ношения минивера — меха пятнистого горностая и кандейла — тонкого шелка. С них-то и начались печально знаменитые саутворкские бордели.
Сейчас это может показаться невероятным, но когда-то они были стабильным источником дохода епископов Уинчестерских, в чьи владения входил Саутворк и которые королевским указом 1171 года получили право выдавать этим учреждениям лицензии на осуществление весьма сомнительной деятельности и взимать с них арендную плату. Местные проститутки были известны в народе как «гусыни епископа Уинчестерского». На них-то устами Глостера, вступившего в перепалку с кардиналом Бофортом и назвавшим того проституткой, и намекает Шекспир в «Генрихе VI»:
Прочь, заговорщик явный, уходи!
Ты замышлял погибель государя;
Распутницам грехи ты отпускаешь.
Тебя в твою же шляпу я упрячу,
Коль дерзости своей не усмиришь».
На что епископ Уинчестерский грозит: «Ответ за это перед Папой дашь!», чем лишь еще больше раззадоривает Глостера:
Ах, гусь Уинчестерский! — Сюда канат!
Гнать их! Нет места здесь для своры злой.
Ты, волк в овечьей шкуре, с глаз долой! —
Прочь, бурые! — Прочь, алый лицемер!»
…соединяет берега скупой паромщик…
И вот среди всех этих «красот» — публичных домов, скотобоен, таверн, медвежьих ям и площадок для петушиных боев – возвышалась, наблюдая за жизнью города, серая церковь, нынешний Саутворкский собор. Первое письменное упоминание о церкви на этом месте – точнее о монастыре с пристанью, сдававшейся в аренду под разгрузку доставлявшихся по реке товаров, мы находим в Книге Судного дня (1086). Назывался он St. Mary over the Rie («Святая Мария над водой»), и о его основании существует небезынтересная легенда.
В те времена, — вероятно, начало VII века, — когда над Темзой еще не было мостов, жил-был паромщик Уильям Оверс. Он был таким скупердяем, что решил разыграть собственную смерть, дабы немного сэкономить – в те времена траур сопровождался одним-двумя днями поста. Однако получив известие о его кончине, семья паромщика наоборот устроила пирушку. Чтобы наказать их, Уильям «восстал из мертвых» прямо посреди вечеринки, но один из гостей, решив, что мертвец и впрямь ожил, стукнул его подвернувшимся под руку веслом – и убил.
Вдобавок ко всему, дочь теперь уже по-настоящему мертвого паромщика Мэри послала за своим возлюбленным, которому был заказан вход в дом ее отцом, и тот на радостях так скакал, что свалился с лошади и расшибся. Обезумевшая от горя Мэри все деньги своего отца, заработанные на паромной переправе, потратила на основание женского монастыря при церкви Святой Марии Овери, ныне известного как Саутворкский собор.
Церковь в аренду
К сожалению, от этой, первой церкви не осталось ничего, кроме занятной легенды. В 1106 году норманнские рыцари Уильям Пон дел’Арш и Уильям Даунси основывают на этом месте небольшой монастырь и возводят новую церковь, а при ней – госпиталь, названный в честь Святого Томаса Бекета, прямого предка сегодняшней больницы Святого Фомы напротив здания Парламента. Поселившийся в построенном им по соседству дворце епископ Уинчестерский гарантировал таким образом своего рода патронат. Увы, для защиты от пожаров этого было недостаточно. После катастрофы 1212 года монастырь и церковь были перестроены в готическом стиле, и на сегодняшний день Саутворкский собор является не только одним из лучших образцов готической архитектуры в Лондоне, но и самым старым.
Но ни один пожар не шел ни в какое сравнение с крутым нравом Генриха VIII. Не получив от Папы Римского разрешения на развод с Екатериной Арагонской, король решил порвать с римско-католической церковью, а вдогонку разогнать и все монастыри. В 1539 году все постройки монастыря перешли во владение монарха, последний настоятель и 12 оставшихся каноников получили в обмен на это пенсию от государства. Парламентским актом церковь была переведена в разряд приходских и сменила официальное имя на «церковь Спасителя в Саутворке». Предприимчивый Генрих VIII стал сдавать ее в аренду местной пастве.
Так продолжалось до 1611 года, когда несколько купцов из числа прихожан церкви, не выкупили ее за 800 фунтов у короля Якова I. К тому времени храм, где какое-то время размещалась пекарня и булочная, сильно обветшал. Его сосед епископский дворец во время Гражданской войны и вовсе стал тюрьмой, и это было началом его конца: впрочем, руины Уинчестерского дворца, включая стену с прекрасным окном-розеткой, сохранились до сей поры.
Саутворкскому собору – впрочем, статус собора церковь Спасителя получила только в 1905-м году – повезло, он выжил, хотя к середине XIX века был в таком жалком состоянии, что его чуть было не сровняли с землей, тем более что тут как раз подоспело строительство нового Лондонского моста и вездесущие девелоперы, главным кредо которых, кажется, во все времена было «ломать — не строить».
Однако общественность во главе с архитектором Джорджем Гвилтом церковь отстояла, хотя в этой битве она и понесла некоторые потери: так были все-таки снесены епископская часовня и часовня святой Марии Магдалены. Рассыпающийся в прах неф XII века буквально молил, чтобы на него обратили внимание. Его решили снести, правда, весьма необычным способом: сначала разобрали крышу, а 8 лет спустя то, что умудрилось пережить это варварство, взорвали. После чего Генри Роуз соорудил новый неф, который был так ужасен, что Провидение посчитало за лучшее не сохранить для потомков ни одного его чертежа, а сам он, не просуществовав и ста лет, в 1890 году был заменен теперешним работы сэра Артура Блумфильда, близкой копией первоначального в раннеанглийском стиле.
Шекспир в Саутворке
Генрих VIII, разогнав монастыри, попутно прикрыл и епископские бордели, однако свято место пусто не бывает, и репутация Саутворка как злачного места не пострадала. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что были здесь и развлечения более возвышенного характера: на рубеже XVI-XVII веков этот район британской столицы стал театральной Меккой – шекспировский «Глобус», «Роза» и «Лебедь» все располагались в этих краях.
Великий драматург жил в Саутворке с 1599 по 1611 годы, несомненно, знал о церкви Спасителя и, вероятно, молился в ее стенах. Иначе с какой бы стати здесь был похоронен скончавшийся в 1607 году его младший брат Эдмунд? Эдмунд был актером, а в те времена служители Мельпомены, как правило, особых посмертных почестей не удостаивались. Но кто-то взял и заплатил немаленькую сумму в 20 шиллингов, чтобы достойно проводить его в мир иной. Впрочем, за эти деньги можно было купить лишь место в никак не обозначенной могиле. Так что наверняка известно только то, что останки Эдмунда Шекспира покоятся где-то под каменными плитами собора, а памятная плита к их реальному местонахождению отношение имеет весьма отдаленное.
В 1912 году в стенах собора появился мемориал, посвященный старшему из братьев. Алебастровая статуя работы Генри Маккарти отражает вкусы елизаветинской эпохи и представляет великого барда лежащим на боку и подпирающим голову рукой. За ней – резной фриз, изображающий окрестности собора шекспировских времен, а над ним – витражное окно со сценами из пьес выдающегося драматурга. Кстати, Шекспир, возможно, присутствовал на состоявшемся здесь 29 ноября 1607 года крещении Джона Гарварда, основателя того самого американского университета.
… и другие
Саутворкский собор стал последним пристанищем для Джона Гауэра, первого английского поэта, придворного рифмоплета Ричарда II и Генриха IV и близкого друга Джеффри Чосера, который здесь молился. Его голова – Гауэра, не Чосера – покоится на трех томах его величайших произведений: по одному на латыни, английском и французском языке.
Еще один заслуживающий внимания памятник в этих стенах – деревянное скульптурное изображение рыцаря в доспехах. Оно датируется 1275 годом и является, таким образом, одним из старейших такого рода в Англии. Во всей стране их осталось меньше сотни; богатая коллекция была когда-то в соборе Святого Павла, но она погибла в огне Великого пожара; немецкие бомбардировки нанесли серьезный урон деревянным рыцарям Темпла; в остальных местах хватило простого небрежения и человеческих рук, которые разрушают столь же умело, сколь созидают. Имя автора по сей день остается тайной за семью печатями. В отсутствие каких бы то ни было геральдических декоративных элементов проблематично установить и личность рыцаря, хотя, тут можно хотя бы строить предположения – считается, что он мог происходить из рода де Вареннов.
Вообще, Саутворкский собор может похвастаться, пожалуй, самой интересной коллекцией могил и эпитафий после Вестминстерского собора. Хорошее тому подтверждение можно найти на могиле Лайонела Локиера , знаменитого врача-шарлатана времен Якова I. Вот как о нем повествует Генри В. Мортон в своих «Прогулках по Лондону»:
Его величайшим вкладом в медицину стала пилюля Radiis Solis Extractae. Локиер уверял своих пациентов, что, если принимать эту пилюлю ранним утром, она оградит от дурного воздействия тумана, от инфекционных заболеваний и вообще от всех известных и неизвестных хворей! Его пилюли не только улучшали внешность пациентов, но, как утверждал их изобретатель, делали старость восхитительным возрастом! Не могу удержаться от искушения предположить, что он сам заблаговременно сочинил собственную эпитафию, которая завершается такими строчками:
…Столь знаменитые пилюли и снадобья,
Что зависти не скрыть их под надгробьем,
И будут столь прославлены в веках,
Что мир скорее обратится в прах,
Чем выйдут они из употребленья.
С пилюлями он избежит забвенья».
Добавить комментарий