Вы не найдете под сводами северного клуатра Вестминстерского собора каменной плиты или надгробия с именем Сюзанны Сиббер (1714-1776), потому что его никогда не существовало. Однако прах знаменитой актрисы XVIII века, чья смерть заставила Дэвида Гаррика воскликнуть:
Тогда вместе с ней умрет и трагедия!»,
покоится именно здесь. Она одна из немногих служительниц Мельпомены, удостоившихся чести быть погребенной в стенах главного собора страны.
Рождение сразу двоих невероятно музыкально одаренных детей в семействе потомственного обойщика мебели иначе как провидением не объяснить. Старший сын Томас Арн в итоге стал выдающимся композитором и автором патриотической песни «Правь, Британия, морями», которая теперь ежегодно исполняется на последнем из т.н. променадных концертов Би-Би-Си.
За ним в мир шоубизнеса подалась и младшая сестра. По совести, Сюзанна на роль оперной дивы годилась с большой натяжкой: у нее был приятный контральто, но ее музыкальное образование ограничивалось домашними уроками, так что нот она читать не умела. Писаной красавицей ее назвать тоже было нельзя. Но она буквально излучала причудливую смесь печали и достоинства, которая отлично смотрелась на сцене и вскоре завоевала сердца публики.
Тем временем Сюзанна попала в поле зрения видного актера той эпохи Феофила Сиббера, который не на шутку в нее влюбился. Отец девушки на выданье решил, что брак с отпрыском самого Колли Сиббера, знаменитого актера, драматурга и поэта-лауреата, должен стать следующим шагом на пути Сюзанны к славе. Ей пришлось согласиться, хотя особых чувств к жениху она не питала. Ее мать, предчувствуя, что брак с известным своим экстравагантным и расточительным образом жизни Феофилом окончится катастрофой, не могла ему воспрепятствовать, однако, сумела добиться включения в брачный договор условия, по которому все заработки Сюзанны оставались бы в ее личном распоряжении.
Что касается карьеры, дела шли отлично: Сюзанна стала регулярно появляться на сцене «Друри Лейн», где играл ее муж, а ее свекр взялся лепить из нее трагическую актрису (как оказалось позднее, весьма удачно). А вот семейное счастье было недолгим: верный своей привычке тратить больше, чем зарабатывал, Феофил вскоре запустил лапу и в кошелек жены, тем более что по тем временам это было нормой, закрепленной и обычаем, и законом.
Росла слава и гонорары Сюзанны, а вместе с ними — и аппетиты Феофила. Не отличавшаяся боевым нравом Сюзанна никогда даже не пыталась отстаивать свои закрепленные в брачном договоре права. В моменты особо стесненных финансовых обстоятельств беззастенчивый мот не гнушался даже продажей жениных сценических костюмов и драгоценностей.
Но главным активом Сюзанны, помимо голоса и драматического таланта, как считал ее муж, были ее богатые поклонники, и среди них Уильям Слоупер. Феофил начал поощрять знаки внимания со стороны обожателя его жены, а вскоре и стал требовать от Сюзанны отвечать на них благосклонным расположением. Любопытный тройственный союз регулярно видели за совместными ужинами, а летом 1737 года они и вовсе все вместе поселились на съемной даче в Кингстоне (все это, разумеется, за счет Слоупера, которого Феофил за глаза наделил прозвищем «мистер Выгода»).
Как известно, аппетит приходит во время еды: Феофил стал надолго оставлять жену в компании поклонника, а потом — и вовсе склонять ее к интимным отношениям с последним. Согласно показаниям горничной Сибберов, Сюзанна пыталась сопротивляться, но потерявший берега муж в буквальном смысле под дулом пистолета загнал ее в постель к Слоуперу. Так Сюзанна и Уильям стали любовниками. Вскоре установился весьма любопытный ритуал: каждую ночь, приготовившись ко сну, Феофил отводил жену в расположенную по соседству спальню Слоупера и относил туда же ее подушку, которую на следующее утро предусмотрительно приносил обратно, чтобы не вызвать подозрений у слуг.
Феофил праздновал победу — преданность, а значит и финансовые потоки со стороны Слоупера были гарантированы. И должно быть, был сильно озадачен, когда секс по принуждению обернулся настоящей любовью.
По возвращении в Лондон Уильям тайком снял для них с Сюзанной жилье на Лестер Филдз. Шпионивший за женой Феофил был в курсе и не испытывал особой радости по этому поводу, но ради денег вынужден был смириться. Правда, как и раньше, его траты сильно опережали доходы, так что в конце концов ему пришлось бежать от кредиторов во Францию.
Перед самым его отъездом Сюзанна призналась в любви к Слоуперу и попросила развода (разумеется, не в юридическом смысле во избежание огласки и не рассчитывая получить согласие со стороны Феофила и законной супруги Уильяма, а в смысле «давай избавим друг друга от этого кошмара»). Ответив отказом, должник бежал, а вернувшись, узнал, что его жена ждет ребенка от любовника, который послал незадачливого интригана куда подальше.
Под угрозой потери законной супруги, к которой он, похоже, по-прежнему был как минимум сильно привязан, а вместе с ней и ее денег и подачек от Слоупера, Феофил решил действовать. Для начала он попытался создать документальные свидетельства безупречности своего поведения и задним числом написал, а потом опубликовал, письма, в которых представал обманутым мужем. После чего в компании вооруженных мужчин явился на порог дома Слоупера в Бакингемшире, предъявил свои права на супругу и силой экспроприировал ее. Уильям последовал за ними, но в данной ситуации мало что мог поделать. Тогда он обратился за помощью к старшему брату Сюзанны, который на правах родственника мог действовать, не опасаясь уголовного преследования. Томас обнаружил, где Феофил держал в неволе его сестру и, явившись туда с компанией вооруженных мужчин, освободил пленницу. На следующий же день Сюзанна и ее мать присягнули перед мировым судьей в том, что Феофил Сиббер представляет угрозу для Сюзанны. Таким образом Феофилу было запрещено даже приближаться к супруге.
И тогда он пошел в суд. Судебное разбирательство, в котором обвинение в соблазнении молодого простодушного джентльмена из провинции пало не только на Феофила Сиббера, но и на его жену Сюзанну, покрыло их имена, казалось, несмываемым пятном позора и поставило крест на их карьерах. Те, кто некогда восхищался Сюзанной Сиббер в ролях невинных жертв, теперь смаковал щекотливые подробности свидетельских показаний: главный свидетель, подсматривавший за любовниками в замочную скважину двери их съемной комнаты, был иностранцем и в силу слабого знания языка вынужден был во многом полагаться на язык жестов, сделавший его выступление в зале суда особенно унизительным для одних и исключительно пикантным для других. Суд все-таки признал истца потерпевшим, однако, нанесенный ему ущерб оценил в жалкие 10 фунтов.
Тем временем Сюзанна была уже на сносях. Слоупер снял для нее жилье в Лондоне и продолжал регулярно навещать, а после появления на свет дочери увез обеих из города.
Ровно год спустя после первого судебного разбирательства Феофил Сиббер подал второй иск против Уильяма Слоупера, потребовав компенсации в размере 10.000 фунтов. Суд присяжных не испытывал никаких симпатий к истцу, но под давлением доказательств продолжающихся между Слоупером и Сюзанной отношений вынужден был компенсировать брошенному мужу причиненный ему моральный и материальный ущерб. Сиббер получил 500 фунтов. Его репутация была окончательно уничтожена. Позднее он погиб в кораблекрушении по дороге в Ирландию.
Сюзанна на три года исчезла из поля зрения в ожидании, пока подзабудется унизительное судебное разбирательство. Свое возвращение на оперную сцену она начала в Ирландии под покровительством актера Джеймса Куина и композитора Георга Фридриха Генделя, обеспечивавших ее участие в своих постановках в Дублине. Важнейшей из них была премьера генделевской оратории «Мессия». Пораженный ее выступлением сидевший тогда в зрительном зале ректор собора святого Патрика вскочил со своего места и воскликнул:
Женщина, да простятся тебе за это все твои прегрешения!»
В том же 1742 году Сюзанна Сиббер вернулась в Лондон. Она прославилась не только как оперная певица, но и как трагическая актриса, игравшая по одних подмостках с лучшим актером эпохи Дэвидом Гарриком. С Уильямом Слоупером они были вместе до конца своих дней, но так и не смогли узаконить свои отношения, ибо жена последнего пережила их обоих.
Добавить комментарий