Волею судеб оказавшись в 1931 году в Лондоне, Бертольд Любеткин (1901 — 1990) обнаружил, что в плане архитектуры Великобритания отстала от континентальной Европы, по его прикидкам, лет этак на пятьдесят. В процессе исправления этой неловкой ситуации он стал одной из главных фигур британского модернизма предвоенного периода и проводником идеи архитектуры как инструмента социального прогресса.
Метка: 20 век Страница 1 из 5
К сентябрю 1903 года Лесли Грин (1875 — 1908) был уже вполне успешным архитектором с довольно приличным портфолио. Возможно, он так и остался бы одним из тех честных тружеников, на которых стоит мир, но чьи имена История не сохраняет. Если бы судьба не свела его с Чарльзом Тайсоном Йеркисом (1837 — 1905) , американцем, открывшем новую главу в истории лондонского метро.
К тому моменту Йеркис уже успел прибрать к рукам начатую, но обанкротившуюся линию Бейкерлу, еле живую линию Дистрикт, несколько линий, существовавших пока только на бумаге, и готовился строить линию Пикадилли, а также железную дорогу Чаринг Кросс — Юстон — Хэмпстед, которая в будущем станет одной из веток Северной линии. Возглавляемая им UERL (Underground Electric Railways Company London) лихо скупала земельные участки и прокладывала тоннели; оставалось найти человека, который спроектирует станции. Им-то и стал 28-летний Лесли Грин.
Этот вполне себе захолустный уголок Лондона — даром, что в нескольких минутах ходьбы от трех вокзалов, Британской библиотеки и штаб-квартиры Google – концентрацией культурного наследия на квадратный метр затмит многие популярные туристские достопримечательности. От раннего христианства, классиков английской литературы и классики британского дизайна до женской эмансипации, поездов «Евростар» и ливерпульской четверки — практически краткая энциклопедия истории города. И одна из бережно хранимых им тайн.
За последние пару сотен лет Кингз-Кросс эволюционировал от квартала красных фонарей, мусорных куч и вопиющей нужды до одного из самых динамично развивающихся районов города, где Британская библиотека соседствует со штаб-квартирой Google и двумя железнодорожными вокзалами. Однако сложись исторические обстоятельства иначе, здесь мог бы сейчас располагаться аэропорт.
Хотите увидеть английский национализм воочию, поезжайте в Гринвич, где на торцевой стене дома 71 по Трафальгар-роуд (SE10 9TS) красуется творение уличного художника ирландского происхождения Конора Харрингтона. Автор оставил его без названия, но здесь и так все предельно ясно — это Джон Булль после Брекзита.
Джон Булль — воплощение английского национального характера — был создан тоже одним человеком и тоже неангличанином (большое и, правда, лучше видится, видимо, на расстояньи). Звали его Джон Арбетнот (1667- 1735). Выучившись на врача в родной Шотландии, сделать карьеру он там не смог и в поисках лучшей доли отправился по хорошо протоптанной соотечественниками дорожке в Лондон, где зарабатывал на хлеб уроками математики, пока удачным стечением обстоятельств — оказавшись в буквальном смысле в нужное время в нужном месте — не оказался личным врачом королевы Анны.
16 декабря 1942. В ночном небе над Кембриджем появляется самолет. На его борту — немецкий разведчик c заданием особой важности: ему поручено уничтожить завод по производству бомбардировщиков-истребителей «Москито». Первая часть операции проходит успешно. Однако после приземления шпион отправляется прямиком в местное отделение полиции, где выкладывает свои коварные планы прибывшим по такому случаю представителям Службы внешней разведки и переходит на сторону врага.
Не питая ни малейшей симпатии к высотным зданиям, соразмерным только аппетитам застройщиков, но никак не человеку, я радуюсь тому, что живу в Лондоне, а не Шанхае — здесь девелоперов особо высокого полета все-таки держат в узде. Во всяком случае пока. И все это благодаря, вы будете удивлены, собору святого Павла.
Здание универмага Wickham’s должно было стать очередным образчиком вышедшего в тираж классицизма вроде провинциальных кинотеатров и домов культуры в послевоенном СССР. Однако гладко было на бумаге, а когда дошло до реализации задуманного, пришлось вносить коррективы. Вынужденный компромисс на первый взгляд может показаться шуткой, розыгрышем, насмешкой над здравым смыслом и даже издевательством над хорошим вкусом. Не без того. Но, как за любым фасадом, здесь скрывается гораздо большее — история триумфа маленького человека.
Составление карт на протяжении веков было делом долгим и хлопотным и нередко приводило рискнувших им заняться к банкротству: пока обойдешь весь картографируемый участок с теодолитом и курвиметром, пройдут годы, и все это время картографу надо на что-то жить, а геодезические измерения сами по себе, как вы понимаете, прибыли не приносят. Да и готовая карта не факт, что будет коммерчески успешна. Подобные противоречия уже не одно столетие разрешаются по принципу «с миру по нитке». До появления слова «краудфандинг» такого рода меценатство именовалось подпиской. На подписные деньги была создана и одна из самых известных и красивых карт Лондона.
13 апреля 1953 года вышел в свет первый роман бондианы. Вместе с агентом 007 мир литературных, а затем и кинематографических, персонажей пополнился девушками Бонда, первой из которых стала Веспер Линд. Ее прототипом иногда называют Кристину Грэнвил. По иронии судьбы, выдуманные герои Яна Флеминга обрели культовый статус, в то время как о легенде британской разведки времен Второй мировой, в которой счастливо сочетались сокрушительное женское обаяние, отчаянная смелость и феноменальная способность сохранять выдержку в экстремальных ситуациях, изданы всего четыре книги и не снято (пока?) ни одного фильма.