Шли последние дни 1813 года. Вслед за рождественским весельем пришло послепраздничное оцепенение. И туман. Он окутал весь город и к кануну нового года сгустился настолько, что газовые фонари казались не ярче свечных огарков.
Затем подул пронизывающий до костей северо-восточный ветер. Он принес с собой снегопад, какого Лондон никогда прежде не видел. Город встал. (Надо признать, с тех пор мало что изменилось, и ст`оит в Лондоне пойти снегу, как движение наземного транспорта тут же оказывается парализованным.) Мороз крепчал день ото дня, сковывая ледяным панцирем пруды и каналы, пока в конце января под его натиском не сдалась, наконец, и Темза.
Оставшиеся без работы и средств к существованию лодочники тут же ухватились за неожиданную возможность заработать: они раздобыли овцу и взялись зажаривать ее прямо на льду замерзшей реки. Желавшие поглазеть на этот не ахти какой аттракцион должны были раскошелиться на 6 пенсов, отведать кусок «лапландской баранины» стоило шиллинг. Уже на следующий день на заледеневшей Темзе снова бурлила жизнь. Так началась одна из самых грандиозных и последняя в истории Frost Fair.
Со времен Средневековья и до наших дней Темза в пределах Лондона замерзала как минимум 23 раза; ледяной покров держался порой на протяжении нескольких недель. Причин тому было две. Имя первой — малый ледниковый период (для сравнения средняя температура января 1814 года в Великобритании была -2.9°C, а средняя температура выдавшейся «особенно» холодной зимы 2010-го ― 1.4°C). Вторая звалась… Темзой. Двести лет назад она была шире (каменные набережные Джозефа Базалджета будут созданы лишь полстолетия спустя), мельче и спокойнее, а у Лондонского моста — средневековой постройки с 19 пролетами, каждый в обрамлении водорезов, по сути плотина — река и вовсе замирала, а в особенно лютые зимы и замерзала.
Ярмарки на льду Темзы появились не столько ради потребности развлечься в самое унылое время года, сколько ради банального выживания тех, для кого река была единственным источником заработка — многочисленных перевозчиков людей и грузов. На то время, что Темза переставала быть судоходной, они становились проводниками для всех желающих ступить на скользкий путь и катали их на лодках, временно превращенных с помощью полозьев в сани.
Первая задокументированная «морозная ярмарка» состоялась в январе 1608 года. Футбол и кегли на льду, продавцы фруктов, сапожники и брадобреи и, разумеется, паб — куда ж без него.
Зима 1683/84 годов выдалась такой суровой, что вдоль южного побережья Британии море покрылось ледяным панцирем шириной в две мили, полностью парализовав судоходство. Тем временем на Темзе веселье было в полном разгаре: коньки, травля медведей и быков, охота на лис, скачки и гонки в экипажах, кукольные спектакли и интермедии; все это было сдобрено изрядным количеством еды и спиртного — цитируя Джона Ивлина,
не то торжество разгула, не то карнавал на воде»,
продолжавшийся целых два месяца.
Это было культурное событие такого масштаба, что его своим присутствием почтил даже король Карл II c семейством.
«Морозная ярмарка» 1715 года гуляла без малого три месяца. От берега до берега протянулась целая улица киосков, палаток и балаганов; поперек нее шла еще одна. Вдобавок к традиционным развлечениям на льду в этот раз открылся и полноценный ресторан, который немедленно обзавелся завсегдатаями.
Однако большинство ярмарок на Темзе продолжались лишь несколько дней и сворачивались, как только у гуляющей толпы в буквальном смысле слова начинал трещать лед под ногами. Разумеется, без несчастных случаев не обходилось. Самая грандиозная катастрофа случилась в 1789 году. Как писал The Gentleman’s Magazine, капитан судна, стоявшего на рейде в Розерхите, для пущей надежности договорился с владельцем местного паба пришвартоваться в его заведении; небольшой якорь был брошен в подвал паба, а причальный канат привязали к одной из балок здания. Ночью начавший стремительно таять лед повлек за собой корабль, а тот — паб, который немедленно обрушился, погребя под руинами пятерых человек.
Но вернемся в 1814 год. Ярмарка открылась 1 февраля. Основное веселье имело место между Лондонским мостом и мостом Блэкфрайерс. Лодочники зорко стерегли все подступы к реке; вход на ярмарку стоил 2 или 3 пенса, еще один пенни приходилось платить за выход на берег. Они же занимались поддержанием правопорядка.
На главной ярмарочной улице, названной The City Road, шла бойкая торговля всякой всячиной по цене, как писали современники, в два-три раза выше обычной. Во временных барах, сооруженных из весел и парусины и получивших прозвище «запойных палаток» (‘fuddling tents’), — один из них, кстати, по случаю исключительно холодной погоды получил название The City of Moscow — рекой лился сбивающий с ног пёрл (горячее тёмное пиво с добавлением настоя из можжевельника, сахара и пряностей, особенно полыни) и джин.
Стоявшую на приколе посреди реки баржу превратили в танцзал. Для детей поставили качели, а для взрослых — игорные палатки. Дюжина печатных станков, установленных на льду, обеспечивала всех желающих памятными свидельствами о посещении ярмарки и посвященными этому событию виршами. Но главным аттракционом стал слон, который, к вящему восторгу охочих до всякой небывальщины горожан, благополучно перешел по льду с одного берега реки на другой.
«Морозная ярмарка» 1814 года продолжалась всего пять дней и была, как оказалось впоследствии, последней в истории. С тех пор много воды утекло, в том числе и в буквальном смысле. Затянутая в каменный корсет набережных, Темза стала глубже и проворнее, да и новый Лондонский мост больше не служит преградой на ее пути. Изменился и климат. Так что, к сожалению, не видать нам народных гуляний на льду Темзы как минимум до следующего ледникового периода.
Добавить комментарий