В 1747 году 30-летний Хорас Уолпол, сын первого британского премьер-министра сэра Роберта, литератор и коллекционер, купил в качестве летней резиденции ничем не примечательный, практически игрушечный домик у реки в Твикенхэме, которому предстояло со временем стать одним из самых известных зданий в истории английской архитектуры.
Твикенхэм,благодаря не так давно изменившимся к лучшему дорогам и экипажам, всего в двух часах езды от Лондона и как раз посередине между двумя королевскими резиденциями – Ричмондом и Хэмптон-кортом, — стал модной Меккой для столичных богачей и богемы, которые строили здесь свои загородные виллы.
Игры в неоготику
Уолпол решил не сносить купленный домик-игрушку, а переделать его внутри и «нарядить» снаружи. Был создан специальный «комитет» в составе самого Уолпола, архитектора Джона Чута и иллюстратора Ричарда Бентли. Члены «комитета» были энтузиастами-любителями, которые черпали вдохновение главным образом из книг по архитектуре и были совершенно далеки от практического строительства, так что без прораба, коим стал мистер Робинсон, им было не обойтись.
Впрочем, неоготика Хораса Уолпола была, как и его домик, в некотором роде игрушечная. Копируя своды готических соборов, окна, надгробия и лестницы, он изменял масштаб, лишал их структурной роли, оставляя одну лишь орнаментальность, и имитировал каменные оригиналы с помощью дерева, тромплея и папье-маше. Таким образом они превращались в камины, книжные шкафы, спинки стульев, двери, потолки. Продумано все было до мельчайших деталей: так привезенные по поручению Уолпола из Фландрии витражи были установлены главным образом в верхней части окон, чтобы не мешать гостям любоваться садом.
За полвека, проведенные в Строберри-хилл, с 1747-го до своей смерти в 1797-м Уолпол прочно занял место одного из самых выдающихся людей эпохи. Он был прежде всего превосходным литератором, ведущим хронику общественной и светской жизни, а также сплетен, одним из выдающихся букинистов и коллекционеров антиквариата, создателем первого частного печатного станка, признанным эссеистом и знатоком истории, живописи и садового искусства.
Кроме того он был автором «Замка Отранто», считающегося первым готическим романом и вдохновившим Мэри Шелли на написание «Франкенштейна». Кстати, опасаясь, что его экстравагантное сочинение о замках, кладбищах, склепах, привидениях и кровоточащих статуях подвергнется насмешкам, Уолпол раскрыл свое авторство только после того, как роман обернулся колоссальным успехом. Но, возможно важнее всего то, что он был создателем первого значительного здания в неоготическом стиле, который со временем нашел свое воплощение в таких «мастодонтах» мировой архитектуры как здание парламента в Лондоне.
Serendipity
Мастер художественного слова, Уолпол обогатил английский вокабуляр несколькими словами собственного изобретения. На создание одного из них его вдохновила сказка «Три принца Серендипа». Слово serendipity, что значит «интуитивная прозорливость» и подразумевает случайное совершение удачных открытий, стало ключевым для Строберри-хилл: попадая в этот необыкновенный дом, посетитель совершает головокружительное путешествие из царства тьмы — это холл и ведущая наверх лестница, — в царство света, апофеозом которого является ослепляющая своим поистине королевским великолепием галерея; путешествие, полное неожиданных и с театральной скрупулезностью приготовленных хозяином-выдумщиком сюрпризов.
Это путешествие не только в пространстве, но и во времени, через созданные стараниями как будто не одного поколения семейства Уолполов сокровищницы. Говорят, как-то раз прохожий спросил одного из крестьян Хораса Уолпола:
Дом-то новый? – Да, — ответил крестьянин, — но мой хозяин в следующем году планирует построить гораздо более старый».
Дом-музей
Его хозяин и правда строил и строил, да так, что в один прекрасный день вынужден был признаться:
Я начинаю стесняться своего великолепия».
Вину за случившееся он, впрочем, свалил на свою неумолимо разраставшуюся коллекцию, которая
была уже слишком прекрасна, чтобы выставлять ее скромно; она раздвинула стены, а с этим пришла и роскошь».
Дом рос, а вместе с ним росла и его слава. Сказочный замок над Темзой и несметные богатства его хозяина – картины, гравюры, книги, мебель, фарфор, монеты, миниатюры – желали видеть все. Для особенно почетных гостей хозяин проводил экскурсии по дому сам. Прочие же были на попечении его экономки. Но довольно скоро Уолпол устал от толп желающих, звонящих в его дверной колокольчик с тем, чтобы совершить набег на его вотчину, и ввел систему группового бронирования – строго с мая по октябрь, не больше 4 человек в день и никаких детей. Он жаловался:
Я держу гостиницу под названием «Готический замок». Никогда не стройте дом между Лондоном и Хэмптон-кортом. В нем будет жить кто угодно, кроме вас!»
К своему огорчению он обнаружил также, что посетители «смотрят пальцами» и сильно сокрушался, почти до решения закрыть двери своего дома для посторонних навсегда, когда «неотесанные люди» отломали кончик клюва его бесценного орла и спрятали отломанный кусочек в карман.
В коллекции Уолпола имелось и несколько весьма эксцентричных экспонатов: гребень королевы Берты, красная шапочка кардинала Уолси, трубка, которую курил адмирал Ван Тромп во время своего последнего морского сражения, и шпоры короля Вильгельма III, которыми он подгонял своего коня в битве при Бойне в 1690 году. Вот, правда, ночным колпаком Оливера Кромвеля ему не удалось разжиться: кто-то другой обскакал его на аукционе.
Но, пожалуй, самым любопытным предметом в богатой коллекции Строберри-хилл было черное зеркало из обсидиана, с помощью которого черный маг при дворе Елизаветы вызывал духов, а прежде, о чем Уолпол, впрочем, не знал, пользовались ацтеки во время человеческих жертвоприношений во имя «бога дымящегося зеркала».
Разумеется, стены Строберри-хилл были свидетелями множества изысканнейших вечеринок. Некоторые из предлагавшихся гостям развлечений были весьма необычны: так иногда они любовались из окон галереи на то, как слуги доят коров – кстати, как и овцы, подобранных по цвету для гармоничного слияния с пейзажем, — дабы убедиться, что молоко в их силлабабе свежайшее!
Бумажное наследие
Хорас Уолпол однажды пророчески изрек:
мои постройки, как и мои сочинения, из бумаги и десять лет спустя после моей смерти разлетятся по ветру».
Не будучи женатым и не имея прямых наследников, он завещал Строберри-хилл со всеми его бесценными коллекциями своей племяннице скульптору Анне Сеймур Дамер. К 1811 году ей стало не по карману содержать дом, и она уступила его Элизабет Лауре Уолдегрейв. Ее внук Джон женился на 18-летней Фрэнсис Брэхем, дочери известного тенора Джона Брэхема, но в 1839 году умер, не дожив и до первой годовщины свадьбы. Всего несколько месяцев спустя Фрэнсис вышла замуж за его брата Джорджа. Вскоре после женитьбы молодожен загремел на 6 месяцев в тюрьму за «разгульное поведение». Выйдя на свободу, Джордж оказался весьма стеснен в средствах, а кроме того обижен на то, что суд Твикенхэма так с ним поступил. И он решил продать чудесную коллекцию Уолпола, а опустевший Строберри-хилл оставить разрушаться под влиянием неумолимого времени в знак укоризны за неблагодарность Твикенхэма.
«Великая распродажа» состоялась в 1842 году и продолжалась 32 дня. Сначала планировалось, что она начнется 25 апреля и продлится 24 дня. Однако выяснилось, что выставленные на продажу 2 и 3 мая гравюры и книги были настолько плохо описаны в аукционном каталоге и были собраны в такие большие лоты, что потенциальные покупатели взбунтовались.
В итоге продажа содержимого гравюрной комнаты была отложена до июня, пока не был составлен новый каталог, — заняла она 10 дней. В общей сложности обиженный герцог Уолдегрейв заработал 33.450 фунтов 11 шиллингов 9 пенсов – почти 3 миллиона в масштабе 2016 года.
Опустошенный Строберри-хилл еще не раз переходил из рук в руки, переживая то моменты почти былого великолепия, то почти полной разрухи. Еще 10 лет назад он числился в печальном списке 100 мировых памятников, находящихся под угрозой исчезновения. Сейчас восстановлены 20 комнат. Но сколько еще времени, денег и усилий уйдет на то, чтобы вернуть хотя бы часть былого наследия Хораса Уолпола! А пока нам остается довольствоваться только воспоминаниями о том, каким чудесным ларцом был этот белоснежный готический замок на Темзе.
Добавить комментарий