В начале XVIII века Чизик был небольшой прибрежной деревушкой к западу от Лондона, популярной у состоятельных семейств «дачной» местностью. Среди прочих здесь стоял и скромный домик второго графа Берлингтона.
В 1704 году граф скончался, завещав все титулы и обширные владения своему 9-летнему сыну Ричарду Бойлю. К тому времени как Чизик Хаусу перевалило за сотню лет, третий граф Берлингтон был в самом разгаре жизненных и творческих сил и решил вдохнуть новую жизнь в семейную реликвию, призванную показать соотечественникам, как надо строить правильно.
Любовь к изящным искусствам наш герой питал с младых ногтей. К тому моменту как юноше исполнилось 20, его отменный вкус в живописи и ландшафтном дизайне был уже общепризнанным фактом. Как полагалось всякому приличному молодому человеку той эпохи, граф отправляется в гранд тур по Европе. За время путешествия его багаж пополняется предметами живописи, скульптуры, рисунками, книгами и, конечно, впечатлениями; они оказываются столь сильными, что спустя пять лет граф совершает второе паломничество к античным древностям. Его верным спутником в этой поездке становится зажатый под мышкой труд Андреа Палладио «Четыре книги архитектуры», на полях которого то и дело появляются сделанные графской рукой пометы.
Из своего второго итальянского вояжа наш герой возвращается с еще более ценным, чем все собранные им коллекции, приобретением в лице Уильяма Кента. Они познакомились еще во время первого гранд тура графа и сблизились на почве общей любви все к тому же Палладио, который в итоге сделал их друзьями на всю жизнь. Под патронажем Берлингтона живописец Кент обнаружил также таланты декоратора, архитектора и ландшафтного дизайнера.
По возвращении на родину наш граф — уже признанный арбитр в вопросах культуры и один из главных покровителей искусств; Гораций Уолпол величает его «Аполлоном искусств» («the Apollo of the Arts»). В архитектуре он достигает высот, прежде немыслимых для аристократов, и на ближайшие 30 лет становится главным авторитетом для соотечественников в этой области.
Увлекшись римской античностью, граф-архитектор — еще одно данное ему современниками прозвище — мечтал о возвращении английской архитектуры к классическим канонам красоты без всех этих барочных финтифлюшек. Он не стал ограничиваться одними идеями и покровительством «правильным» мастерам культуры, а решил на деле научить англичан строить «как надо». И начал, разумеется, с себя — точнее, с своей лондонской резиденции Берлингтон Хаус на Пикадилли. Однако главным его детищем стал Чизик Хаус — первый и один из лучших образцов неопалладинской архитектуры в Англии.
Новостройка (1726-29) в духе древнеримских вилл, которой могли бы позавидовать сами властители давно распавшейся империи, произвела сильное впечатление на современников: лорд Гервей выразился о ней в том духе, что, дескать, она
слишком мала для того, чтобы в ней жить, и слишком велика, чтобы носить ее на цепочке для часов»
«too small to live in, and too big to hang on a watch».
Собственно, жить здесь граф Берлингтон и не планировал, для этого у него была отцовская «дача». Построенной же по его проекту вилле предназначалось стать хранилищем коллекций графа-архитектора, храмом увеселений и средством пропаганды его воззрений на искусство.
Покровительствуемый Берлингтоном Уильям Кент взял на себя не только роспись потолков и дизайн мебели, но и планировку окружающих виллу владений. Творческий тандем в итоге создал первый в мире английский пейзажный парк.
Концепция парка как естественного продолжения окружающего ландшафта быстро распространилась далеко за пределы острова и надолго пережила ее создателей, а парк в Чизик, который восхищенный Вальтер Скотт сравнивал с картинами Ватто, удостоился звания главной вехи и достижения английского садово-паркового искусства. Он стал обязательным пунктом культурной программы посещавших Британию в рамках гранд-тура молодых людей с континента. Под сенью его дерев прогуливались среди прочих — парк был открыт для всех купивших входной билет — Вольтер, Руссо, Томас Джефферсон и Бенджамин Франклин.
Чизик Хаус прославился и одними из самых роскошных в стране вечеринок. Веселая жизнь здесь началась при Джорджиане, той самой скандально известной герцогине (поместье сменило владельца в результате брака дочери графа Берлингтона и 4-го герцога Девонширского), предпочитавшей Чизик своей столичной резиденции (Девоншир Хаус на Пикадилли).
Ее сын Уильям, владевший поместьем с 1811 по 1858 год, по части увеселений сумел превзойти даже свою разорившуюся от разгульной жизни мать. В 1814 году его гостями стали прусский король, победитель битвы при Ватерлоо фельдмаршал Блюхер и Александр I, император Всероссийский. В 1842-м здесь предавались праздничным удовольствиям члены королевской семьи во главе с самой королевой и принцем Альбертом. Но самая историческая вечеринка состоялась здесь двумя годами позднее.
1 июня 1844 года в Лондон по приглашению королевы Виктории прибыл русский царь Николай I. Историограф внешней политики России С. С. Татищев писал, что визит этот был вызван стремлением
рассеять укоренившиеся в Англии при дворе, в правительстве, в парламенте, в общественном мнении предубеждения против русской политики, внушить доверие к себе, к своему личному характеру и откровенным обменом мыслей по главным европейским вопросам попытаться достигнуть искреннего и прочного соглашения с великобританским кабинетом”.
Надо признать, поставленная цель была блестяще достигнута. За каких-то 10 дней любезный и по-царски щедрый — 500 фунтов на памятник Нельсону, еще полтысячи на ежегодный приз на Аскотских скачках плюс внушительные пожертвования на благотворительность — Николай очаровал решительно всех — от монаршей четы, премьер-министра Роберта Пиля и герцога Веллингтона до прекрасной половины столичного бомонда, прежде враждебно настроенных против него и николаевской России скептиков вроде лорда Пальмерстона и простого народа, который выражал свой восторг привычным способом — едва завидев царский кортеж,
кричали женщины ура и в воздух чепчики бросали».
В честь покорившего всех высокого гостя в поместье герцога Девонширского в июне 1844 года состоялся грандиозный праздник. Когда царский кортеж появился у ворот Чизик Хауса, в небо взметнулись полотнища флагов двух великих империй, вслед за тем раздался гром приветственного салюта и звуки российского гимна.
Как только с формальностями было покончено, мучимый любопытством Николай Первый обратился к хозяину с вопросом: «А где слон?» Он имел в виду знаменитую слониху Сади, подарок леди Гастингс. Отправляясь в Индию, та поинтересовалась у герцога, что бы он хотел получить в подарок. Тот отшутился:
Как минимум слона»
“Nothing smaller than an elephant”.
И, должно быть, сильно удивился, когда несколько месяцев спустя на его попечении оказалась присланная не склонной шутить леди слониха.
Сади была обучена разным трюкам — она умела, например, открывать бутылки содовой и, держа хоботом метлу, подметать дорожки в парке — и была ручной настолько, что покататься на ней мог любой желающий.
Однако самодержец всероссийский опоздал — прославленная слониха умерла за 16 лет до его визита в Чизик. Впрочем, в качестве компенсации хозяин приготовил для именитого гостя еще более экзотический сюрприз: на берегу пруда под надзором одетых в египетское платье смотрителей паслись четыре длинношеих жирафа — по тем временам редкий зверь в английских зверинцах. После торжественного завтрака гости разбрелись по парку, часть из них во главе с королем Саксонии отправились на лодках поближе рассмотреть диковинных животных. Однако прежде чем они успели добраться до противоположного берега, один из жирафов покинул собратьев и, не без труда преодолевая сопротивление воды, присоединился к лодочной процессии, чем вызвал, разумеется, всеобщий восторг.
После русского царя Чизик Хаус повидал еще немало колоритных персонажей — Джузеппе Гарибальди в 1864 году, в 1873-м — персидского шаха, которого здесь развлекал тогдашний арендатор дома принц Уэльский, он же — будущий король Эдвард VII. Еще два десятка лет спустя здесь разместилась частная психиатрическая клиника доктора Томаса Тьюка.
А в мае 1966 года в созданном некогда третьим герцогом Девонширским и Уильямом Кентом парке ливерпульская четверка, устав колесить по миру, сняла два промовидео на песни ‘Paperback Writer‘ и ‘Rain‘. Так первый в мире пейзажный парк стал еще и местом рождения музыкального видеоклипа. Лорд Берлингтон наверняка был бы польщен.
Добавить комментарий