Ах, как прав был Ипполит из «Иронии судьбы», сокрушавшийся:
Как скучно мы живём! В нас пропал дух авантюризма, мы перестали лазить в окна к любимым женщинам, мы перестали делать большие хорошие глупости».
И какая отрада напасть в очередной раз на восхитительного сумасброда из прошлого, умению которого жить поперек всех писаных и неписаных правил остается только завидовать.
Герой нашего сегодняшнего рассказа родился в благородном семействе шропширских помещиков. Маленький Джон Миттон рано доказал миру, что его ждет большое будущее. Будучи отправленным на учебу в Вестминстерскую школу, он через год со скандалом был оттуда изгнан за драку с преподавателем. Его пребывание в не менее престижной школе Харроу продлилось немногим дольше, после чего мать Джона — отец мальчика умер, когда тому было два года — сочла за лучшее перевести его на домашнее обучение. Особых академических успехов гувернерам добиться не удалось, зато пришлось в полной мере испытать на себе все разнообразие проделок неугомонного сорванца.
В положенный срок Джон поступил в университет. Чтобы грызть гранит науки было не так тягостно, он вооружился 2000 бутылок портвейна. Однако это не помогло и, найдя студенческую жизнь слишком скучной, наш герой без сожаления простился с Кембриджем и, как подобает любому юноше из приличной семьи, отправился в гран-тур по Европе.
Напутешествовавшись, Джон пополнил собой ряды регулярной армии. К сожалению, война с Наполеоном только что закончилась. В отсутствие боевых действий, где он наверняка проявил бы себя самым запоминающимся образом, юный офицер расквартированных во Франции оккупационных войск развлекался азартными играми и винопийством, а год спустя вернулся в родное поместье, дабы вступить в права наследования и взять на себя прилагавшиеся к деньгам обязанности сквайра.
В 1818 году 22-летний Джон Миттон женился, но два года спустя овдовел. Его второй брак тоже нельзя назвать особо удачным: Кэролайн Гиффард обладала, по всей видимости, ангельским терпением, но и оно в конце концов лопнуло, и в 1830 году она сбежала от мужа-сумасброда.
Отец Джона оставил ему весьма приличное наследство, включая годовой доход, эквивалентный современным £750,000. Ровно столько шропширский помещик потратил на свою избирательную кампанию — дань старой семейной традиции, ибо плох тот сквайр, который не заседает в парламенте, — оплатив лояльность избирателей по самому им установленному весьма щедрому тарифу в £10 за каждый голос. Оказавшись таким образом в Вестминстере, новоиспеченный депутат уже через полчаса заскучал — и больше его там видели.
Свободный и обеспеченный, наш герой мог теперь жить, как ему заблагорассудится. Отчаянное бесстрашие вкупе с любовью к риску порождали все новые и новые безумства. Большой поклонник лихой езды, он имел страсть колесить по долинам и по взгорьям, не разбирая дороги и нарочно направляя свою двуколку прямо на кроличьи норы с единственной целью выяснить перевернется экипаж или нет. Как-то раз ему пришло в голову опытным путем проверить, сможет ли запряженная в коляску лошадь перепрыгнуть через шлагбаум; сопровождавшийся некоторыми телесными повреждениями и сломанным экипажем ответ на этот вопрос был отрицательным. Молва твердила, что жизнь Джона Миттона —
сплошная череда попыток покончить с собой».
Он ценил и поощрял удальство и в других: под его началом местные ребятишки боролись за внушительные денежные призы, кубарем скатываясь по 182-метровому склону одного из окрестных холмов.
Само собой разумеется, наш герой был большим любителем скачек, азартных игр и пари. Победы на ипподроме достигались сравнительно легко — достаточно было купить успешно выступавшую лошадь, — и это было скучно. Гораздо веселее было, ввязавшись в дурацкий спор, въехать в отель на коне, подняться по главной лестнице, выйти на балкон, спрыгнуть оттуда поверх голов сидящих внизу посетителей ресторана и, наконец, удалиться восвояси через окно, не причинив при этом никому никаких повреждений (все это не вылезая из седла).
Шутки ради он однажды заявился в гостиную своего родового поместья в Халстон Холле, где собрались приглашенные на вечер соседи со всей округи, верхом на медведе. Последний вел себя на удивление смирно, пока наезднику не вздумалось придать ему ускорение с помощью шпор. Укушенный за ногу Безумец Джек, как его прозвали люди, на косолапого, однако, не обиделся и жизни лишать не стал. Это случилось позже, после того как тот напал на одного из слуг.
Медведь Нелл был только одним из многочисленных домашних животных Джона Миттона. Одних только собак у него было около двух тысяч. Самые любимые из них кормились стейками с шампанским. Что подавали 60 котам и кошкам нашего героя, История умалчивает, но известно, что они носили ливреи. Миттон был также энтузиастом собачьих боев, и не только в качестве зрителя. Любимый конь Джона — старый одноглазый Баронет — имел право свободно разгуливать по Халстон Холлу и частенько возлежал с хозяином у камина. На его счастье, в тот день, когда стояла особенно холодная погода и продрогший Миттон решил помочь своему скакуну согреться, заставив его выпить бутылку портвейна, под седлом был не он. Непривычное к алкоголю животное отбросило копыта.
А вот печень Безумца Джека умудрялась до поры до времени переваривать до 8 бутылок портвейна в день плюс бренди сверху. (По свидетельству одного из друзей, Миттон был перманентно пьян в течение последних 12 лет своей удалой жизни.) Что же до еды, то наш герой вполне довольствовался скромными трапезами в домах своих арендаторов, а то и вовсе целыми днями питался одним фундуком.
Непременная составляющая образа жизни любого английского помещика — охота на лис. Как нетрудно догадаться, и здесь наш герой отличился. Охотился Джон Миттон в любую погоду и в пылу погони имел обыкновение сбрасывать с себя одежду и голышом преодолевать что болота, что вышедшие из берегов реки, что сугробы. Страсть к охоте нередко заставляла его просыпаться посреди ночи и в одной ночной рубашке отправляться на утиное сафари на ближайшее озеро.
Свое богатство Безумец Джек ценил столь же высоко, сколь и свою жизнь. Оказывавшиеся в его поместье непрестанно натыкались на раскиданные тут и там деньги, хозяину которых не было до них никакого дела. Самоотверженными усилиями за 15 лет Джон Миттон спустил-таки все свое состояние и вынужден был бежать от кредиторов во Францию. Его пребывание в Кале ознаменовалось, наверное, самым эксцентричным из его поступков: когда однажды ночью на него напал приступ икоты, Миттон, вспомнив, что эта неприятность лечится сильным внезапным испугом, поджег свою ночнушку. Когда подоспевший на помощь слуга, потушил огонь, икоты и след простыл. С гордым осознанием своей победы наш герой отправился спать.
В конце концов, Джон Миттон вынужден был вернуться в Англию, где немедленно был посажен в долговую тюрьму в Саутворке. Там, 29 марта 1834 года в возрасте 38 лет он и скончался, надломленный, изнуренный чрезмерным безрассудством и пьянством. Проводить его в скорбный путь пришли около 3000 человек.
Его близкий приятель, сосед и товарищ по охоте Чарльз Джеймс Апперли опубликовал посмертные мемуары о Безумце Джеке, скучающем и несчастном человеке. Память о Джоне Миттоне живет в названиях многих шропширских улиц и дорог; имеются также паб и гостиница его имени. А в 1993 году открылась названная в его честь дорога для всадников (Jack Mytton Way), одна из длиннейших в стране.
Добавить комментарий