Кладбище Бромптон: собор под открытым небом

За первые четыре десятилетия XIX века население Лондона выросло вдвое, достигнув двух миллионов и стяжав городу славу самого крупного в мире. И поскольку жизнь и смерть испокон веку ходят рука об руку, столичные покойники ставили свои демографические рекорды. Старые церковные погосты вместить всех желающих обрести вечный покой уже не могли, и тогда с благословения властей печальное, но нужное похоронное дело было отдано в частные руки. Так появилась «великолепная семерка» — созданные на манер парижского Пер-Лашез некрополи класса люкс.

История Бромптонского кладбища начинается в 1837 году, когда лорд Кенсингтон продает West of London and Westminster Cemetery Company без малого 40 акров земель между Оулд Бромптон Роуд и Фулхэм Роуд. В должном порядке проводится конкурс на лучший проект будущей усыпальницы под открытым небом, победу в котором архитектор сэр Джеффри Уайетвиль присуждает своему давнему помощнику Бенджамину Боду. Среди проигравших Стивен Гири — архитектор открывшегося в 1839 году кладбища Хайгейт, предприниматель и отец-основатель некрополя в Бромптоне; в итоге он вынужден уйти из совета директоров компании.

Победителю же предстояло из огромного и ничем не примечательного участка земли создать если не шедевр архитектуры, то, по крайней мере, прибыльный бизнес. Геометрия будущего города мертвых навела Бода на мысль о соборе под открытым небом. Входом в него со стороны Оулд Бромптон Роуд служат ворота в неоклассическом стиле с расположенными по обеим сторонам сторожками; изначально здесь хранился кладбищенский архив, а теперь находятся административные помещения, посвященная истории некрополя экспозиция и кафе (куда ж без него!).

Центральная аллея-«неф» приводит нас к изящной англиканской часовне-«алтарю»; часовни поменьше — для католиков и диссентеров — должны были играть роль трансептов, однако, финансовые проблемы компании-застройщика и социальные предрассудки поставили на этой идее крест. Параллельно центральной аллее проложены узкие тропинки- «приделы». Все вместе должно было не навевать мрачные мысли о бренности земного существования, а настраивать на возвышенный лад, как и подобает храму.

Украшением центральной аллеи служила зеленая лужайка т. н. Большого Круга — символ вечности и реверанс в сторону пьяццы святого Петра в Ватикане. Увы и ах, но в погоне за прибылью акционеры компании отдали ее под захоронения.

А вот обрамляющие Большой Круг колоннады, с расположенными под ними катакомбами, сохранились. Это был эконом-вариант для состоятельных, но бережливых клиентов — более доступный по цене, чем возведение мавзолея на центральной аллее, и к тому же позволявший членам семьи регулярно навещать усопших. Однако огромный комплекс на тысячи захоронений стоит практически пустой.

Кроме того, катакомбы с расположенным над ними променадом, когда-то тянулись и вдоль всей западной стены некрополя; с восточной стороны для симметрии была устроена насыпная терраса. Логика за всеми этими излишествами стояла простая: новые кладбища должны нравиться живым, чтобы они захотели похоронить здесь своих мертвых. С высоты променадов пришедшие навестить родные могилы родственники могли насладиться видами Кенсингтонского канала и пасторальных пейзажей; когда же на смену каналу пришла железная дорога, а разросшийся город отодвинул ближайшие поля за тридевять земель, ставшее ненужным украшательство было в значительной степени демонтировано.

60 тысяч участков для захоронений делились на частные и общие. Первые продавались в вечное пользование и передавались из поколения в поколение, как любая другая недвижимость; это были глубокие (до 5.8 м) выложенные кирпичом склепы, зачастую увенчанные монументальным мавзолеем или памятником. Вторые были своего рода коммунальными квартирами для несвязанных родственными узами и не очень богатых покойников — соседей по могиле набиралось до десятка, и по правилам кладбища никаких наземных памятных сооружений им не полагалось.

Как вы помните, некрополи «великолепной семерки» были не отнюдь не богоугодными, а сугубо коммерческими предприятиями, чьи акции продавались на фондовом рынке, и ориентировались на верхушку среднего класса и высшее сословие. (Муниципальные кладбища для всех прочих начали появляться в 1850-х гг.) К сожалению, амбициозный проект Бенджамина Бода в предварительную смету не вписался: вместо планировавшихся £30,000 на его создание к моменту открытия в июне 1840 года, когда работы еще были далеки от завершения, было потрачено уже вдвое больше. Между тем предприятие при всей своей грандиозности назвать успешным никак не получалось: за первый год здесь были похоронены меньше сотни людей.

Дошло до того, что подрядчик Филип Ноуэлл вынужден был открыть кредит акционерам компании-застройщика лишь бы иметь возможность продолжать работу! Вдобавок к финансовым трудностям обнаружились структурные дефекты основных зданий. Архитектор вполне предсказуемо попытался свалить вину на строителей, а те, не будь дураками, сделали то же самое. Вот только руководство незадачливой West of London and Westminster Cemetery Company к тому моменту задолжало Ноуэллу уже так много, что было вынуждено взять его сторону и уволить Бода. (Тот, как в свое время Стивен Гири, пытался судиться, но безуспешно.)

Финансовые неурядицы привели к тому, что некрополь в 1852 году из частных рук перешел в государственные (он и доныне остается первым и единственным национализированным кладбищем в стране), породив немало шуток о том, что министерство здравоохранения (General Board of Health), в ведение которого он был передан, нужно переименовать в министерство смерти (General Board of Death).

Сегодня Бромптонское кладбище по-прежнему выполняет свою изначальную миссию, а также является историко-художественным ансамблем с более чем 35 тысячами старинных надгробий, из которых 28 имеют охранный статус. Что же касается похороненных здесь знаменитостей, о них нужно писать отдельный пост. Назовем лишь несколько имен: суфражистка Эммелин Панкхерст, основатель футбольного клуба «Челси» Генри Мирс, антиквар Сэмюэл Сотби и создатель первого в мире светофора Джон Пик Найт.