Не питая ни малейшей симпатии к высотным зданиям, соразмерным только аппетитам застройщиков, но никак не человеку, я радуюсь тому, что живу в Лондоне, а не Шанхае — здесь девелоперов особо высокого полета все-таки держат в узде. Во всяком случае пока. И все это благодаря, вы будете удивлены, собору святого Павла.
Вплоть до конца XIX века устремленность к небу отличала лишь один тип архитектурных сооружений — религиозный. В Лондоне при всем обилии церквей собор святого Павла всегда стоял особняком и служил главной городской доминантой.
Стремительная урбанизация подтолкнула развитие строительных технологий — и города начали расти не только вширь, но и ввысь. В конце XIX века для защиты столичных достопримечательностей, и прежде всего собора святого Павла, были приняты два градостроительных акта, ограничивавшие высоту новостроек длиной пожарной лестницы (примерно 10 этажей).
Этот запрет оставался в силе вплоть до 1956 года. На практике же британские девелоперы вслед за своими заокеанскими коллегами не смогли устоять перед новым архитектурным соблазном, и в 1937-м Лондон обзавелся своим первым небоскребом — 209-футовым Сенат-хаус, ставшим якобы прототипом Министерства правды в романе-антиутопии Джорджа Оруэлла «1984». Нарушители закона при этом настаивали на соблюдении высотного регламента, аргументируя это тем, что верхние этажи не предназначались ни для офисных, ни для жилых помещений.
Под давлением со стороны застройщиков Корпорация Лондонского Сити в 1938 году в качестве компромисса предложила систему т.н. «охраняемых видов» (“protected view corridors”), подразумевавшую, что новостройки будут возводиться так, чтобы не закрывать виды на собор святого Павла.
Самое поразительное в этой истории, конечно, то, что тогдашние девелоперы соблюдали условия этого джентльменского соглашения (не закона!) вплоть до начала реконструкции Сити после Второй мировой.
С годами к первоначальным 8 охраняемым видам собора святого Павла добавились виды Монумента, Лондонского Тауэра и Вестминстерского дворца.
Система «охраняемых видов» оказывает влияние не только на местоположение лондонских высоток, но и иногда на их очертания, как в случае с «Теркой для сыра» (Cheesegrater, неофициальное название Leadenhall Building).
NB: Лондонцы не жалуют слово skyscraper («небоскреб»), предпочитая high-rise («высотка»).
Разумеется, без исключений из правил не обошлось. Так, после долгих переговоров городские власти все-таки дали добро на возведение Шарда, самого высокого здания Западной Европы, хотя оно и находится в пределах видового «коридора» на линии от Парламент-хилл и Кенвуд-хаус, пусть и на заднем фоне.
Хронический жилищный кризис в британской столице вызывает у некоторых сомнения в рациональности подобных ограничений, называемых самыми ярыми из критиков анахронизмом и даже проявлением классовой системы (на том основании, что исходные точки видовых «коридоров» находятся, как правило, в богатых районах города), тогда как их отмена позволила бы построить более полумиллиона квартир. Проблема только в том, что при совершенно астрономических ценах на землю в Лондоне построено будет скорее всего не доступное жилье для простых горожан, а роскошные апартаменты, которые превратятся в очередную инвестицию для заморских богачей.
Одно не вызывает сомнений: облик города, как и статус отдельных зданий, неизбежно меняется с течением времени. В качестве наглядного примера можно привести «Огурец» (Gherkin, народное прозвище объекта с официальным названием 30 St Mary’s Axe). Построенный на месте исторического здания, пострадавшего от бомбистов ИРА в 1992 году, вопреки призывам восстановить его, «Огурец» из объекта насмешек превратился в одну из любимых достопримечательностей горожан. Одним из доказательств тому наличие у него прозвища. Strata, получившая в 2010 году награду как «самое уродливое здание в Великобритании», такой чести, например, не удостоилась.
Добавить комментарий